Горячий снег. Батальоны просят огня. Последние залпы. Юность командиров. Юрий Бондарев

кухонь, он подал команду:

      – Смир-рно! Равнение направо! Товарищ генерал, хозвзвод первой батареи второго дивизиона…

      Он не закончил доклад; вонзив палочку в снег, генерал-лейтенант остановился против замершего хозвзвода, вопросительно перевел жесткие глаза на командира дивизии Деева. Тот с высоты своего роста ответил ему успокаивающим кивком, улыбнулся яркими губами, сказав крепким молодым баритоном:

      – Потерь здесь, товарищ генерал, нет. Все целы. Так, старшина?

      – Нимая ни одного хлопця, товарищ полковник! – преданно и бодро выкрикнул Скорик, непонятно почему вставляя в речь украинские слова. – Старшина батареи Скорик!

      И, по-бравому развернув грудь, застыл с тем же выражением полного послушания.

      Бессонов стоял в четырех шагах от Кузнецова, были видны заиндевевшие от дыхания уголки каракулевого воротника; худощавые, гладко выбритые сизые щеки, глубокие складки властно сжатого рта; из-под приспущенных век что-то знающий, усталый взор много пережившего пятидесятилетнего человека колюче ощупывал нескладные фигуры ездовых, каменную фигуру старшины. Старшина Скорик, круто выпятив грудь, сдвинув ноги, подался вперед.

      – Зачем так по-фельдфебельски? – произнес генерал скрипучим голосом. – Вольно.

      Бессонов выпустил из поля зрения старшину, его хозвзвод и утомленно обратился к Кузнецову:

      – А вы, товарищ лейтенант, какое имеете отношение к хозяйственному взводу?

      Кузнецов вытянулся молча.

      – Вас застал здесь налет? – как бы подсказывая, проговорил полковник Деев, но соучастливым был его голос, брови же полковника раздраженно соединились на переносице. – Почему молчите? Отвечайте. Вас спрашивают, лейтенант.

      Кузнецов почувствовал нетерпеливо-торопящее ожидание полковника Деева, заметил, как старшина Скорик и его разношерстный хозвзвод одновременно повернули к нему головы, увидел, как переминались сопровождающие командиры, и выговорил наконец:

      – Нет, товарищ генерал…

      Полковник Деев прижмурил на Кузнецова рыжие ресницы.

      – Что «нет», лейтенант?

      – Нет, – повторил Кузнецов. – Меня здесь не застал налет. Я ищу своего командира орудия. Его не оказалось на поверке. Но я думаю…

      – Никаких командиров орудий в хозвзводе нет, товарищ генерал! – выкрикнул старшина, захлебнув в грудь воздух и выкатив глаза на Бессонова.

      Но Бессонов не обратил на него внимания, спросил:

      – Вы, лейтенант, прямо из училища? Или воевали?

      – Я воевал… Три месяца в сорок первом, – проговорил Кузнецов не очень твердо. – А теперь окончил артиллерийское училище…

      – Училище, – повторил Бессонов. – Значит, вы ищете своего командира орудия? Смотрели среди раненых?

      – В батарее нет ни раненых, ни убитых, – ответил Кузнецов, чувствуя, что вопрос генерала об училище вызван, конечно, впечатлением о его беспомощности и неопытности.

      – А