Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена. Рейд Митенбюлер

страны не было юрисдикции в Северной Гренландии, и Фройхен и Расмуссен надеялись, что их присутствие в Эта поможет присоединить эту территорию к Дании и защитить от притязаний других государств. Расмуссена особенно беспокоила деятельность норвежского путешественника Отто Свердрупа, который недавно объявил, что планирует основать тюленебойную станцию на острове Саундерс в Северо-Восточной Гренландии. Фройхен и Расмуссен считали, что Дания будет для Гренландии гораздо более благосклонной метрополией, чем Норвегия или другие северные державы: Россия, Канада, Соединённые Штаты. Если Дания первой не заявит свои права на Гренландию, это неизбежно сделают другие государства.

      Замысел был смелый. Настолько смелый, что одними лекциями его было не окупить. Друзьям нужно было найти дополнительное финансирование. Надежда была на Расмуссена. Несмотря на то что он вырос в простой и вольной Гренландии, подростком родители отправили его в Херлюфсхольм, престижный датский интернат, где прежде учился и его отец. В школе Расмуссен научился находить общий язык с членами высшего общества, и теперь ему наверняка не составит труда обратиться к ним за деньгами. Ещё одно преимущество, на которое они полагались, – простота их делового замысла: как только фактория заработает, она тут же окупит себя, ведь пушной рынок процветает. А когда меха соберут и отправят в Европу, у друзей останется масса времени на любые экспедиции, к которым у них лежала душа.

      Сначала Фройхен и Расмуссен обратились за финансированием в датское Министерство внутренних дел, но чиновники встретили их прохладно. У этих мечтателей не было ни чёткого бизнес-плана, ни даже толковой презентации. И Фройхен, и Расмуссен во время учёбы водили знакомство с артистами и художниками, а не с будущими бизнесменами, и по ним это было хорошо видно. Чиновники к тому же опасались, какого переполоха наделает датский торговый пост в Эта между северными державами, многие из которых считали Северо-Восточную Гренландию ничейной землёй. В это время Дания как раз вела переговоры по продаже Датской Вест-Индии Соединённым Штатам и не хотела привлекать к Гренландии внимание. Датское правительство опасалось, как бы американцы не решили, что у них есть право на Эта, потому что Пири посещал её. Поэтому Фройхену и Расмуссену быстро указали на дверь.

      Расмуссен пережил отказ лучше, чем Фройхен: тот принял его близко к сердцу. Фройхену едва исполнилось 24 года, голова у него была забита юношескими идеалами, и он страшно расстроился, что датское правительство не понимало, сколько пользы мог принести их замысел. «Пока мы вели переговоры, я увидел человечество в худшем его проявлении», – писал он в дневнике. Не помогло делу и то, что Фройхен изрядно рассвирепел во время переговоров: вспыльчивость отличала его не только в юности. На одной из встреч он рявкнул на министра иностранных дел: «Неужели вы правда такой простофиля?!» Позже Фройхен застенчиво признавал, что его «неопытность в вопросах дипломатии» – это мягко говоря