Тайна Эстер / Hester’s Mystery. Артур Пинеро

      ОУЭН СИЛВЕРДЕЙЛ – из Академии Силвердейла для юных леди.

      ДЖОН РОЙЛ

      ДЖОЭЛ – работник фермы

      НЭНСИ БАТТЕРУОРТ – вдова

      ЭСТЕР – ее дочь

      Крытый загон для скота фермы Нэнси Баттеруорт. В правой стене дверной проем, дверь полуоткрыта. Под дверью навалена солома. В центре сцены – стоит табурет на трех ножках, а также небольшой насос-колонка, рукоятка которого смотрит вправо. Напротив колонки – перевернутая дном вверх корзина, накрытая полотном. Слева – открытый навес, под которым расположено несколько деревянных скамеек с кадками для масла на них. Повсюду молочные бидоны и прочий инвентарь. В дальнем конце загона виднеется маленькая дверь, ведущая в коровник. У авансцены, слева, за навесом, стоят маленький столик и табурет. На столике лежит тряпка для мытья посуды, а под ней – железное ведро. Слева и справа сцену окружает живая изгородь и луг, за которыми открывается вид на леса и поля. Сцене подобает быть причудливой, старомодной и как можно более яркой.

      При поднятии занавеса мы видим, как ДЖОЭЛ спит, сидя на трехногом табурете. ДЖОЭЛ – пожилой работник фермы, с растрепанными седыми волосами и увядшим лицом. Он одет в грязный рабочий халат, шерстяные чулки и очень большие тяжелые ботинки. ДЖОН РОЙЛ появляется из глубины сцены слева, на плечах – конская сбруя. Он – привлекательный, рослый молодой человек. ДЖОН без куртки, на нем ослепительно белая рубашка, бриджи и кожаные гетры. Он входит в загон и видит ДЖОЭЛА.

      ДЖОН (трясет ДЖОЭЛА). Джоэл!

      ДЖОЭЛ (он говорит на деревенском диалекте, писклявым голосом). А, что? Я туточки.

      ДЖОН. Очухивайся давай. Вечно ты спишь, ну ровно кошак на солнцепеке. Смотри, дождешься, миссис Баттеруорт однажды поймает тебя и огреет молочным ведром по башке.

      ДЖОЭЛ (встает). Тоже мне незадача. Язычок у нашей хозяйки такой вострый, что похуже любых ведер будет.

      ДЖОН (направляется к двери конюшни). Давай, шевелись, старина, работа сама себя не сделает. Ты уж наверное знаешь, что сегодня хозяйская дочь приезжает на школьные каникулы, и все должно блестеть, как медный таз.

      ДЖОЭЛ. Да я и пальцем не шевельну, пока не выпью стаканчик йельского. Полцарства за стакан!

      ДЖОН. Срам-то какой.

      ДЖОЭЛ. Эй, не тебе мне про срам рассказывать. Я на ферме Баттеруорта уже семнадцать лет как, а ты без году неделя. Когда Нэнси Баттеруорт кроет тебя благим матом семнадцать лет подряд, тут уж без йельского никуда. Так что ступай в конюшню и своим делом занимайся. Семнадцать лет тут прослужишь – приходи, поговорим.

      ДЖОН. Спасибо на добром слове, Джоэл. (Проходит в правую дверь, за которой расположена конюшня).

      ДЖОЭЛ. Малявки, сосунки! Сил нет их терпеть. Этот паренек много о себе мнит, вы только посмотрите на его рубашонку. (Садится на перевернутую корзину). Где работа, там без грязи никуда, это я вам говорю. Да тут на всей ферме днем с огнем не найдешь никого, кто так же перемазался, как я. Но пора бы и умыться. (Закрывает глаза). Стаканчиком йельского, вот что было бы в самый раз. (Опускает голову на колонку и снова засыпает).

      (С левой стороны сцены появляется НЭНСИ БАТТЕРУОРТ с деревянным ведром в руке. Это опрятная женщина лет сорока, одетая в аккуратное платье, доходящее до щиколоток, и фартук. Рукава платья подвернуты до локтей. На ногах – громоздкие туфли с деревянными подошвами. По виду и движениям ясен ее характер – язвительный и резкий. Она подходит к столу и ставит на него ведро).

      НЭНСИ (видя, что ДЖОЭЛ спит). Господи, ну что ты будешь делать! Этот ленивый жук снова дрыхнет. (Берет со стола тряпку и швыряет ей в ДЖОЭЛА). Просыпайся, трутень!

      ДЖОЭЛ (просыпается). Так, а где моя тряпка? А, так вот же она, прямо на груди (Возвращает ей тряпку).

      НЭНСИ. Ты долго еще дрыхнуть собираешься? Уже и свиньям на тебя смотреть стыдно. Присосался, понимаешь, и грабишь бедную вдову! Денег и еды на тебя не напасешься, а все, что ты делаешь – это пялишься на меня с разинутым ртом, как тот церковный ящик для пожертвований. Да ты просто ворюга и бездельник, второго такого на десять миль в округе не сыскать.

      ДЖОЭЛ. А такого острого язычка, как у вас, и на сто миль в округе не найти.

      НЭНСИ (угрожающе поднимая ведро). Что-что?

      ДЖОЭЛ. Не буду вас обманывать; я просто умираю от желания пропустить стаканчик йельского.

      НЭНСИ. Только через мой труп, слышишь? Ты вообще помнишь, какой сегодня день?

      ДЖОЭЛ. Да, вроде бы пятница.

      НЭНСИ. И что же, может ты еще и помнишь, кто возвращается на ферму, кого не было тут так долго?

      ДЖОЭЛ. Да, я знаю.

      НЭНСИ. Моя кровиночка, моя дочь Эстер, с которой ты не достоин одну землю топтать.

      ДЖОЭЛ. Что ж, я успел родиться раньше, и теперь это ее работа. Кто успел, тот и съел, я так думаю.

      НЭНСИ. И в такой день ты мне что-то мямлишь про стаканчик! Ну что ты за человек такой.

      ДЖОЭЛ. А вот такой я человек, уже лет пятьдесят или того больше.

      НЭНСИ