Принц Лестат. Энн Райс

что он где-то рядом. Я чувствовал себя совершенно несчастным, страшился за себя, боялся собственной слабости, неспособности любить.

      Тогда-то все и случилось.

      Я подошел к высокому, в полный рост, зеркалу на двери ванной комнаты, чтобы поправить галстук. Вы же знаете, какой я щеголь. Даже в нынешнем своем жалком состоянии я не преминул облачиться в элегантный пиджак от Армани и парадную рубашку, и теперь вот – ну да, хотел поправить яркий и стильный шелковый галстук с рисунком ручной работы. Но моего отражения в зеркале не оказалось!

      Там оказался я – но не мое отражение. Другой я: улыбающийся, взирающий сам на себя победоносными сверкающими глазами, прижавший обе руки к стеклу, точно к окну темницы. Да, та же одежда, да и во всем прочем я, вплоть до длинных волнистых золотых локонов и ярких синевато-серых глаз. Но не отражение.

      Я пришел в ужас. В ушах смутным эхом зазвучало слово «доппельгангер» – и весь ужас, связанный с этим словом. Не знаю, под силу ли мне описать, как жутко это все было – мое обличье, населенное кем-то иным, смеющееся надо мной, угрожающее мне.

      Не подавая виду, что испугался, я продолжил как ни в чем не бывало поправлять галстук. А двойник продолжал улыбаться ледяной издевательской улыбочкой. В голове у меня раздался смех Голоса.

      – Ждешь от меня похвалы, Голос? – спросил я. – А мне-то казалось, ты меня любишь.

      Удар попал в цель. Его лицо – мое лицо – сморщилось, точно у плачущего ребенка. Он вскинул руки, словно бы защищаясь. Растопыренные дрожащие пальцы, растерянные глаза. Изображение исчезло, а на смену возникло настоящее отражение, я сам – озадаченный, слегка напуганный и не на шутку разозленный. Я в последний раз поправил узел галстука.

      – Я люблю тебя! – произнес Голос печально, почти скорбно. – Люблю!

      И снова задрожал, взревел, разбился смешением языков – русского, немецкого, французского и латыни.

      Той ночью, начав очередной сеанс вещания из Нью-Йорка, Бенджи сказал, что так продолжаться не может. Он призывал юных вампиров покинуть большие города. Призывал старших членов нашего племени.

      Я сбежал от всего этого в Анатолию. Хотелось снова увидеть Айя-Софию, прогуляться под древними сводами. Хотелось навестить развалины Гебекли-Тепе, старейшего неолитического поселения в мире. К черту проблемы нашего племени! Да с чего вообще Бенджи взял, что мы все – одно племя?

      Глава 2

      Бенджи Махмуд

      По моим прикидкам, когда Мариус сделал Бенджи Махмуда вампиром, тому было около двенадцати лет – но точно не знает никто, в том числе и сам Бенджи. Он родился в семье бедуинов в Израиле, но потом семья молодой пианистки Сибель – отчетливо ненормальной девицы – наняла его и перевезла в Америку, чтобы он стал ее компаньоном. В середине девяностых годов двадцатого века юные музыканты познакомились там с Арманом, но сами не причащались Крови вплоть до того момента, как Мариус применил к ним обоим Темную Уловку