Крым глазами писателей Серебряного века. Группа авторов

вдали от теперешних дорог и жилищ. Весною, когда леса еще голы, белый цвет одичавших плодовых деревьев ярко выделяется даже издали.

      Недаром Паллас говорит, что крымские леса зачастую ни что иное как фруктовые сады, оставленные на произвол судьбы древними жителями. Около татарской деревни Таш-Бакшан-Сюрени недавно даже найдено среди густой лесной растительности, не сохранившей никаких наружных следов жилищ, пять винных тарапанов, высеченных прямо в природной скале.

      Очевидно, что в древности хозяйственная деятельность Крыма была несравненно шире и энергичнее, чем теперь в руках полусонного татарина и неумелых русских поселенцев.

      Еще Мартин Броневский, посол польского короля, писал в XVI столетии о местности между Бельбеком и Севастополем: «на этом перешейке видны многочисленные и превосходные фруктовые сады и виноградники, насаженные некогда греками». В настоящее же время это – голая и безотрадная местность, нисколько не напоминающая цветущего сада.

      Вообще везде, где жили древние греки, готы и генуэзцы, садоводство и виноделие составляли главный промысел. В Сугдее, древнем русском Суроже, то есть нынешнем Судаке, генуэзцы уже застали исстари укоренившееся виноделие. Судакские виноградники простирались более, чем на две мили кругом городка, и судакское вино считалось лучшим вином. В Москву постоянно отправлялось вино из Сурожа, за которым нарочно приезжали русские купцы. По словам Пейсонеля, еще в ХVIII столетии одни украинские казаки вывозили из Крыма до 100 000 ведер прекрасного крымского вина.

      Но самым убедительным доказательством того, что виноделие развилось в Крыму в глубокой древности, служит замечательный археологический памятник, относящийся ко временам Херсонесской республики и открытый среди развалин Херсонеса. На лицевой стороне белого мраморного памятника иссечена по-гречески надпись: «Народ – Агасиклу». И тут же, в венке из лавровых листьев, при перечислении достоинств этого Агасикла и заслуг, оказанных им республике, прибавлено: «ему, который привел в цветущее состояние возделыванье виноградной лозы в деревнях».

      Понятно после этого, почему одичавшая виноградная лоза в крымских лесах достигает таких громадных размеров. М. Кастельно в 20-х годах настоящего <девятнадцатого> столетия встречал лозы до 3 футов (то есть почти 1,5 аршина) толщины. Могучие стволы такой виноградины поднимаются на высоту самых огромных деревьев и, задушив их своими объятиями змея-удава, нередко обламывают или иссушают их, а сами снова ниспадают до земли и снова перебрасываются на соседние деревья, переплетая их капризными извивами своими, словно канатами.

      Первые администраторы, ученые и путешественники, познакомившиеся с Крымом, около времен присоединения его, застали у татар многие такие отрасли хозяйства, которые сулили блестящую будущность, но к сожалению, однако, вовсе исчезли с течением времени. Так, французский консул Пейсонель пишет, что в половине ХVIII столетия около Бахчисарая