Благословение небожителей. Том 3. Мосян Тунсю

фонарь был ещё большей ценностью, чем сейчас, – нечего и сравнивать. Но кое-что оставалось неизменным – страсть людей к богатству, богом которого считался Ши Уду. Как говорится, птицы умирают ради еды, а люди ради денег.

      Ши Цинсюань радовался так, словно сам заработал семь сотен фонарей. Он изо всех сил хлопал в ладоши и повторял Се Ляню:

      – Это мой брат! Мой старший брат!

      – Знаю, – улыбнулся принц.

      Мин И так и не оторвался от трапезы; он словно не замечал ничего вокруг. Похоже, для него этот пир стал возможностью наконец подкрепиться как следует – вряд ли у призраков он наедался досыта, а тут получил шанс отвести душу. Се Лянь вспомнил, какими закусками торговали с лотков демоны, и искренне посочувствовал Повелителю Земли. Неожиданно принцу пришла в голову и другая мысль: «Интересно, Хуа Чэн хоть иногда гуляет просто так по улицам своего города?»

      Что ж, главная интрига вечера была раскрыта, небожители насмотрелись представлений и наговорились вволю, а теперь, довольные, потихоньку откланивались и уходили. Но тут Ши Уду вдруг нахмурился, сложил веер и сказал:

      – Постойте.

      Кого-нибудь другого и слушать бы не стали, но Ши Уду недаром прозвали Водным Тираном. Его слова прозвучали как приказ – все беспрекословно повиновались: небожители вернулись на свои места.

      – Десять победителей уже названы! Чего вы ещё хотите, Повелитель Воды?

      «Может, собирается раздать заслуги?» – в недоумении подумал Се Лянь.

      Ши Уду взмахнул веером:

      – Десять победителей, говорите?

      Собравшиеся не понимали, к чему он клонит, и тут Ши Цинсюань изумлённо воскликнул:

      – А ведь нет. Нет-нет-нет. Не всю десятку огласили! С учётом Владыки прозвучало всего девять имён.

      В недоумении небожители загалдели:

      – Неужели это правда?

      – Правда! Я пересчитал, и получилось девять!

      – Выходит, кто-то обогнал Повелителя Воды?

      – Но кто это может быть? Ума не приложу!

      В этот момент яркая вспышка пронзила ночной мрак: в небеса взмыло несметное число фонариков. Как в чудесном сне, подобно мириадам рыбок, что пересекают океан, словно порхающие души, они сверкали и переливались, разгоняя тьму человеческого мира.

      От восторга зрители лишились дара речи; слышны были лишь отрывистые возгласы и вздохи восхищения. Се Лянь, позабыв обо всём и не разбирая голосов вокруг, затаил дыхание и смотрел на фонари, застлавшие небо, насколько хватало глаз. Прошло немало времени, прежде чем он пришёл в себя – и тут же почувствовал неладное.

      Взгляды собравшихся устремились к нему; на него же указал дрожащий палец глашатая.

      – Что случилось? – удивился Се Лянь.

      Все молчали, и тогда принц неуверенно ткнул себя в грудь и уточнил:

      – Я?

      Сидевший рядом Ши Цинсюань похлопал его по плечу и ответил:

      – Да, вы.

      – А что я?

      Глашатай с