Дом грозы. Ксюша Левина

с ним это происходит? – Фандер пытается не думать и не говорить о брате с другими, но не может.

      Мысли про умирающего где-то там Энга медленно сводят с ума.

      – Нет. Я уехал, когда все закончилось. К Рейву и Брайт. Они, кстати, спрашивали о тебе.

      – Да ладно?

      – Ну… не прям о тебе.

      – Ясно.

      Что ж все так плохо-то?

      – Слышал, Лис начал встречаться с Бэли Теран. Помнишь такую?

      Фандер давится воздухом и недоверчиво косится на друга.

      Бэли – мерзкая капризная особа, которая в последний год существования академии была старостой у третьекурсников. Само «очарование»: вместо зубов клыки с ядом.

      – Она изменилась. Доучилась в Аркаиме, стала ярой сторонницей иных, нашла свое место.

      – И такое бывает… Рассказываешь мне поучительную историю о том, как перестать быть изгоем? Ну если Теран смогла, то я точно справлюсь, спасибо.

      – Нет. Я тебя не учу. Но таких историй много, если хочешь знать.

      – Не хочу, спасибо.

      – Она когда-то, как и ты, помогла Брайт и Рейву.

      – Потому что думала, что они дадут ей лекарство. Каждый ищет выгоду.

      – Какая выгода была у тебя?

      – Хм… – приготовились ко лжи. – Тщеславие, – ложь, – желание войти в историю, – ложь, – позлить отца, позволив Рейву угнать его катер.

      Якоб молчит, не желая слушать эти глупости. Явно ищет новую тему для дружеской беседы.

      – Ну а как вы с Нокой? Она хорошая девчонка. – Он косится на Фандера со странным выражением удовлетворения на лице. Явно что-то знает. – Грубоватая, конечно, но те, кого она любит, – счастливые люди.

      О да.

      – Я знаю, вы с ней не в ладах. – Точно знает. Просто кричит об этом. — Сколько раз ты ее ловил? По-моему, она была твоей любимой жертвой, – продолжает Якоб.

      О да-а…

      – Но Нока определенно хорошая. Лю ее любит, хоть та и бесится от всех этих нежностей, знаешь? Но она так заботится о твоей матери. И об Энге.

      О-о да-а…

      Пальцы Фандера сильнее сжимают подоконник.

      – Хорошая.

      – Я рад, что она едет с тобой. – Ударение на слове «она» заставляет напрячься. – И я рад, что ты на свободе, слышишь? – Якоб сжимает его плечо так крепко, что Фандер не верит, будто его никто не должен вот так по-дружески поддерживать.

      – Почему? Блин, почему вы… – и задыхается.

      – Эй, хватит. – Дурная привычка Якоба – говорить «эй». Так делают славные парни: начинают разговор с междометий, чтобы привлечь внимание и расположить к себе. – Я знаю, что мы разошлись, но… мы помнили о тебе, Фан. Честно. И все исправимо, если ты захочешь.

      Якоб Блауэр – славный парень.

      Фандер улыбается, и его улыбка выглядит как снисходительный оскал.

      Чертова защитная реакция, всегда одно и то же.

      – Если захочу, – кивает он.

      – Захочешь, непременно.

      Якоб знает что-то, чего не знает Фан, и это раздражает.

      – Мы же