13 проклятий. Мишель Харрисон

готовилась», – договорила она мысленно и задумчиво опустила взгляд на маленький бумажный пакет, зажатый в руке. На нем было написано «Национальная галерея».

      – Тебе двенадцать лет, Роуэн, – продолжил отец. – Может, ты думаешь, что уже взрослая, однако ты не настолько взрослая, чтобы отправляться в Лондон одной…

      – Не говоря уже о метро! – перебила его мама. – Мне дурно, как только представлю!

      Она помассировала висок. Этот жест Роуэн хорошо знала.

      – Я ведь уже извинилась, – пробормотала Роуэн. В зеркале она поймала взгляд отца, который быстро снова переключился на дорогу.

      – «Извините» – всего лишь слово. Сказать его и действительно сожалеть о сделанном – далеко не одно и то же.

      – Я действительно сожалею.

      Мама обернулась и внимательно на нее посмотрела.

      – Ты не сожалеешь о том, что сделала. Ты сожалеешь, что тебя поймали.

      Роуэн ничего не сказала. В какой-то степени это была правда.

      – Снова на грани исключения! – продолжала мама. – Три школы за два года. И теперь получаешь последнее предупреждение… – Ее голос дрогнул, и она замолчала.

      Роуэн снова опустила голову. Все это она слышала уже не раз.

      – Твою одержимость следует пресечь, Роуэн, – сказал отец. – Я не шучу. Больше никаких разговоров о том, что ты видишь всякое… всяких существ… этих… фейри. – Последнее слово он прямо-таки выплюнул, словно не вытерпел его вкус во рту. – Или как там их в наши дни называют. Возможно, мы слишком долго тебе потакали. Время для подобных историй и фантазий прошло. Кончилось!

      – Для тебя – может быть, – прошептала Роуэн.

      Потупившись, потихоньку залезла в пакет и достала несколько открыток, купленных в галерее. Загляделась на первую. Это было черно-белое фото: девочка, подперев подбородок, невозмутимо смотрит в камеру. А перед ней – на первом плане – танцуют крошечные фигурки. Одна из пяти знаменитых фотографий, сделанных в начале двадцатого века. Подпись мелкими буквами на обороте гласила: «Феи из Коттингли». Роуэн поглощенно перебирала остальные открытки. Акварель цвета сепии, изображающая полет крылатых существ над лондонскими Кенсингтонскими садами; женщина в маске из зеленых листьев. Все прекрасны и таинственны. И на обороте каждой открытки кроме подписи значилось название выставки «Фейри: история в искусстве и фотографии».

      Роуэн осторожно положила открытки обратно в бумажный пакет. Но все-таки он зашуршал. На переднем сиденье взметнулись светлые волосы матери – она резко обернулась на звук.

      – Что там у тебя?

      – Ничего. – Роуэн попыталась запихнуть пакет в рюкзак, но было поздно.

      – Дай сюда. Сейчас же!

      Роуэн нехотя передала пакет матери. Открытки снова достали из пакета, и наступила тишина – слышно было только урчание двигателя машины, едущей по автостраде М25, как всегда перегруженной. В этот момент Роуэн уловила тихий вздох и впервые за время дороги взглянула