Альбом страсти Пикассо. Плачущий ангел Шагала. Ольга Тарасевич

не запомнить: «Вау-ва-у-у-у-у» – это значит все, вообще кранты: ребенок в стиральной машинке, плита не выключенная раскалилась или трубу прорвало. Короче, бросать надо все и ко мне бежать, да побыстрее! А вот если я говорю «Уу-у, у» – то это означает: нужно обратить внимание; не так чтобы срочно, но это надо сделать. Иначе потом придется мне выть: «Вау-у-у, вау-у-у!»

      Что за день сегодня у хозяев дурацкий?! Совсем не думают о собаке Снапи! Я своими ушами слышал: они заказали фейерверк! Ну не сумасшедшие ли?! Да я еле эти взрывы на Новый год переживаю, у меня от них уши закладывает и в животе все ухает. Но Новый год не отменить. Однако вот так по своей воле фейерверк устраивать – не понимаю… А вообще праздник сегодня хороший был, правильный. Шашлыки жарили. Мне такие кусочки тайком от Лики давали – просто ням-ням… Какой же после нормального мяса корм-то невкусный! И ведь приходится уплетать, чтобы Лику не расстраивать…

      Почему-то сегодня люди не хотели сидеть за столом и есть мясо. Вот чудики!

      Сначала я понял, что та девушка, которая за домом лежала, – с ней что-то не в порядке, она как-то тревожно пахла; и мне стало так страшно – страшнее, чем в ветлечебнице. Я и завыл. Но тогда Лика поняла меня быстро. А теперь я ей говорю: внимание, посмотри на меня! Смотри на меня, любимая моя глупая хозяйка! Если бы она на меня посмотрела – я бы ее в подвал привел. Ну то есть цокольный этаж они это называют… а по мне – так подвал, хороший такой, прохладненький. Там у Лики погреб есть. Смешной этот ее друг, Андрей. Зачем Лике погреб, она и огурцы закатывать не умеет. Очень жаль, кстати, потому что соленые огурцы – это что-то… я иногда их ворую украдкой; хозяйкина мама, бабушка наша, ей банки передает, а я потом тырю, очень вкусно… Так вот, вместо закаток у Лики в погребе пока находится только ерунда всякая по мелочи – лук, картошка, морковка. А сегодня там еще и человек оказался.

      Крышка погреба была не закрыта. А почему? Андрей не захлопнул, он на днях лестницу оттуда вытащил. У меня же хозяйка – невысокая, а там лестница была с таким огромным расстоянием между ступенек, что Лика все время падала в том погребе. И пожаловалась Андрею… И Андрей лестницу вытащил, чтобы ступеньки переделать… Это, конечно, хорошо, что он так Лику любит и о ней заботится. Она прямо подобрела после знакомства с ним; действительно, он – классный мужик, как отрежет кусище мяса – у меня аж сердце замирает: неужели все мне?! И ведь мне!

      Да, но крышку погреба он зря не закрыл. Сегодня в погреб какой-то парень упал. Выбраться не может. Нет, он живой, с ним все в порядке, пахнет, как обычный человек. Думаю, даже руки-ноги себе не переломал. Но надо же его оттуда вытащить! Как он сам выберется без лестницы? И вот я подхожу к Лике и ясно объясняю: «Уу-у-у, пойдем». Не понимает. Из цокольного этажа выть смысла нет – не услышат, я пробовал. А, ну ладно. Сейчас доем эти паскудные сухари и опять к Лике пойду. Может, поймет, что я не о еде ей толкую?..»

      Расправившись с кормом, собака с шумом похлебала воды. И потом снова ткнулась в Ликины руки широким рыжим лбом.

      – Уу-у… –