.

Но имел ли он право хранить молчание еще полмесяца или даже больше? На исследование всех фактов по этому делу уйдет не меньше двух, а то и трех недель. Мог ли он располагать этим временем? Геррик уже, наверное, в десятый раз изучил расчеты Уайчарта. И не увидел в них никаких изъянов.

      Наконец он позвонил секретарю:

      – Пожалуйста, свяжитесь с Калифорнийским университетом и попросите их купить мне билет на ночной рейс в Вашингтон. На тот, который вылетает около девяти вечера. А потом соедините меня с доктором Фергюсоном.

      Джеймс Фергюсон был значительной фигурой в Национальном научном фонде и контролировал всю деятельность этого фонда в области физики, астрономии и математики. Когда днем ранее ему позвонил Геррик, его это сильно удивило. Обычно Геррик никогда не назначал встречу всего лишь за один день.

      – Представить себе не могу, что заставило Геррика примчаться в Вашингтон, – сказал Фергюсон за завтраком жене. – Но он был очень настойчив! И так взволнован, что я согласился даже встретить его в аэропорту.

      – Разгадывать загадки бывает полезно для здоровья, – заметила его жена. – Скоро все узнаешь.

      По дороге из аэропорта в город Геррик вел пустую светскую беседу и перешел к делу, только когда они оказались в кабинете Фергюсона.

      – Полагаю, здесь нас никто не услышит?

      – Господи, вы это серьезно? Подождите минуточку.

      Фергюсон снял трубку телефона и сказал:

      – Эми, пожалуйста, проследите, чтобы меня никто не беспокоил… нет-нет, никаких телефонных звонков. В течение часа, может, двух. Я точно не знаю.

      Затем Геррик тихим голосом спокойно и логично изложил ему всю ситуацию. После того как Фергюсон изучил фотографии, Геррик сказал:

      – Теперь вы видите, в какой затруднительной ситуации мы оказались. Если мы обнародуем эти сведения и окажемся неправы, то выставим себя дураками. Если же потратим месяц на изучение всех деталей и в итоге выяснится, что мы правы, нас обвинят в нерешительности и затягивании ситуации.

      – Это точно, как ту старую несушку, которая высиживает испорченное яйцо.

      – Послушайте, Джеймс, я всегда считал, что вы хорошо умеете взаимодействовать с людьми. Мне казалось, я могу обратиться к вам за советом. Скажите, что мне делать?

      Фергюсон задумался и наконец сказал:

      – Я понимаю, что дело действительно может оказаться очень серьезным. И я, так же как и вы, Дик, не люблю принимать серьезные решения, поддаваясь сиюминутному порыву. Поэтому предлагаю следующее. Вы вернетесь в отель и ляжете спать – не думаю, что вам удалось нормально выспаться сегодня ночью. Потом мы можем снова встретиться за обедом, к тому времени я уже успею все обдумать и попытаюсь прийти к какому-либо выводу.

      Фергюсон был человеком слова. Когда вечером они с Герриком встретились в тихом ресторане, который выбрал Фергюсон, он начал разговор следующим образом:

      – Кажется, я достаточно хорошо во всем разобрался. Я не вижу смысла тратить еще один месяц на подтверждение ваших предположений. Дело,