Крещение Руси и Владимир Святой. Сергей Алексеев

от смерти. Речь, сказанная Святославом перед одной из битв с греками, достойно прозвучала бы и в последний день его жизни: «Уже нам некуда деться – волей или неволей встанем супротив. Да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми тут. Мертвые ведь срама не имут, а если побежим, то срам обретем. Так что не побежим, но встанем крепко, я же перед вами пойду. Если моя глава ляжет, то промыслите о себе». Тогда воины ответили: «Где, княже, глава твоя, тут и наши головы сложим». Сражаться в отчаянии и вопреки ему, смотреть в глаза погибели и ее приветствовать – таков был закон Древнего Севера, знающего, что сам мир богов в вечной борьбе неудержимо катится в ночь и погибель.

      Изнуренное, умалившееся и все еще нагруженное добычей войско поднялось к порогам – и Куря атаковал. Святослав сражался храбро и упорно, но был обречен. Древние летописи кратки в описании последнего боя. Подробности появляются в письменных памятниках позже – как стесненное войско обратилось в бегство, как Святослав пытался остановить их и сражался едва ли не один. Наконец, он то ли погиб на поле боя, то ли был захвачен живым в плен и тут же убит. Куря, по степному обычаю, приказал отрубить князю голову и сделать из черепа чашу. Долго еще он пил из нее.

      Вырвавшиеся из печенежской засады остатки дружины собрались под начальством Свенельда. Он и привел их в Киев – тех немногих, кто уцелел из большой рати, уведенной Святославом на Балканы. Летопись – редкий случай – ничего не говорит о скорби по убитом князе в Киеве. Киеву и так было кого оплакивать. Благодаря Святославу Русь стяжала немалую славу. Но понесла и огромные потери. Лихой воитель и одаренный полководец, Святослав завоевателем оказался гораздо менее удачливым. Из своих приобретений он мало что удержал. Так что первыми ощущениями большинства современников после его гибели, должно быть, явились ожесточение и разочарование. Но в дружинных сказаниях Святослав остался, не мог не остаться, подлинным героем – и этот-то образ перешел в летописи.

      Потери вместе с тем больнее всего ударили как раз по дружине. Святослав увел с собой по ту сторону Дуная и жизни цвет русского войска, наиболее близких княжескому дому, знатнейших мужей. Пусть имена Сфенгала и Икмора не отмечены в русских летописях – достаточно того, что они оказались известны даже врагу. Свенельд уцелел одним из немногих. Но он в ту пору был уже стариком не менее чем 70 лет – ведь служил Игорю воеводой уже в 930-х годах. Аристократии первых Рюриковичей, родовитым выходцам с Севера, пришел конец.

      Кто же мог заменить потери? Пришлая династия по-прежнему не могла полагаться на местную знать. Дети родовых «господ» и «старцев», конечно, служили в княжеских дружинах, вливаясь в число бояр. Но отчуждение не могло исчезнуть сразу даже в Киеве. Так что главной опорой молодых князей очутилась младшая дружина, доступ в которую оставался открыт людям любого происхождения – была бы княжья милость. Собственно, только младшую дружину Святослав им и оставил. В массе своей младшие дружинники были