Акции убийства. Марина Серова

Этот самый Новостроевский – очень непростой тип. Он сразу понял, кого из инвесторов можно, как сейчас говорят, «кинуть», а кого – нет. Я, когда почувствовал, что пошло что-то не так, пообщался с остальными вкладчиками, поглубже вник в этот проект. И, знаете, Татьяна Александровна, узнал много нового. Того, что до сих пор не знал.

      – Интересно, что же? – спросила я.

      – О, много чего! – воскликнул Простовойтов. – Например, то, что, оказывается, имеется только один функционирующий ресторан. И он находится в Тарасове. Его Новостроевский продавал инвесторам по частям. Ну, это были люди с положением и облеченные властью. У каждого из них, как я потом выяснил, имелась поддержка и защита там, – мужчина поднял взгляд к потолку, – на самом высоком уровне власти. С такими сражаться, а тем более обманывать их – себе дороже, это я вот к чему говорю. Именно поэтому ресторан «Былина» уже изначально был представлен как рекламный объект, потому что был продан. Точнее сказать, он находится в долевой собственности у инвесторов. Но меня интересовал именно последующий выкуп, я уже вам это говорил. И тогда Новостроевский предложил такой вариант. Он рассказал, что в Балаково полным ходом идет строительство ресторана, который как раз подходит под мои условия. Перед тем как вложиться, я съездил в Балаково и все сам посмотрел. Там действительно шла активная стройка, ничего не могу сказать. Уже и фундамент был заложен, и строительные материалы подвезены, и подъемные краны стояли. Рабочие работают, прорабы их подгоняют, в общем, работа кипит вовсю. Я подумал, ну, какой здесь может быть подвох? Ведь я же все видел своими глазами, убедился во всем воочию. В общем, вложился я в это предприятие. А через несколько месяцев стройка заглохла.

      – Но ведь вы, я полагаю, требовали свое, вложенное, у этого самого Новостроевского? Так? – спросила я.

      – Конечно, требовал! Но вы поймите, Татьяна Александровна, угрожать Новостроевскому – дело совершенно бесперспективное. Сейчас ведь не лихие девяностые, когда в ход шло все – и утюги, и паяльники, и цемент. Да я и не стал бы действовать такими методами. Кстати, Новостроевский это сразу понял, прочувствовал. Я же говорю, что он – первоклассный психолог и знает, как и с кем себя вести. Меня он совершенно не опасается. Что я могу ему сделать? Только написать заявление в суд, ну, и в прокуратуру. Но тут сложилась такая ситуация, что суд ничего не решит в моем случае.

      – Ну, суд вынесет свое решение в любом случае, – возразила я.

      – Разумеется, Татьяна Александровна, вынесет. Но посудите сами: все документы оформлены как полагается, все – по закону. Конечно, суд вынесет решение, обязывающее Новостроевского заплатить мне как инвестору. Но ситуация такова, что ведь Новостроевский и не отказывается от этого. Только вот денег у него нет. А долгов – выше крыши. Он всем задолжал: и рабочим, и нескольким таким же, как и я, инвесторам. Поскольку налицо неприкрытое мошенничество, то здесь необходимо уже заводить уголовное дело. И оно, кстати, уже было заведено, но потом все заглохло. И мое мнение таково, что следователю или дали команду, чтобы он закрыл дело, или же…

      Тут Простовойтов