Закон Выброса. Дмитрий Силлов

б он меня поцеловал, я бы тоже умерла, – тихо пробормотала Настя, и, поймав на себе укоризненный взгляд Данилы, пожала плечами: – Ладно, чушь сморозила. Мне тоже тошно, между прочим. Хоть она и восторженная дурочка была, конечно, но умерла героически, ничего не скажешь.

      Фыф замер на мгновение, мысленно прощаясь с Рут, потом подумал немного и ногтем, больше похожим на твердый, острый коготь, срезал с головы мертвой девушки небольшую прядь волос. После чего поднялся, тряхнул головой, сосредоточился…

      Сил у него было совсем ничего, но копать могилу было нечем. Возможно, у мертвых боргов были саперные лопатки, да и на кладбище раскрытых могил предостаточно, клади тело в любую да засыпай сверху.

      Но Фыфу эта возня вокруг девушки, отдавшей жизнь за него с Рудиком, была противна. Да и как снять с души камень, только что вросший в нее намертво? Как приглушить его тяжесть, из-за которой сердце вот-вот разорвется? Только с ревом, воплем, ударившим в небо Зоны, выплеснуть из себя все оставшиеся силы, которые беречь теперь вроде б уже и незачем…

      Пригорок, за которым лежала Рут, внезапно поднялся вверх на метр, выдрался из земли, хотя сам был землею, густо поросшей серой, чахлой травой. Болтая в воздухе тонкими травяными корнями, похожими на спутанные, грязные волосы, пригорок сместился в сторону – и медленно опустился, накрыв собою мертвое тело Рут.

      Фыф же, выложившись полностью, рухнул на землю. Единственный глаз шама неподвижно уставился в небо.

      – Не могу поверить, – всхлипнул чувствительный Рудик. – Такая молодая, красивая, и все, нет ее больше с нами…

      – Все это, конечно, трогательно, но, по-моему, у нас еще один труп, – сказала Настя.

      – Не обязательно, – произнес Данила. – Похоже на обморок от потери сил. Может, и не помрет.

      – Я знаю, что делать, – сказал Рудик, утирая лапой выступившие слезы. – Щас все будет.

      Он сбегал к месту битвы и принес оттуда слегка помятую зеленую флягу, после чего наклонился над Фыфом и влил в его полуоткрытый рот немного прозрачной жидкости.

      Шам немедленно подал признаки жизни – подскочил и принялся отплевываться.

      – Странно, – заметил Рудик. – Чего плюешься? Вроде я слышал, что ваше племя спирт любит. Вон как тебя с него подбросило.

      Фыф, закончив плеваться, утер рот рукавом и сказал:

      – Спасибо, конечно, но больше так не делай. Я после определенных событий завязал с алкоголизмом. Спиртное нас, шамов, действительно бодрит, ментальные способности усиливает, но у него, как и у любой аномалии, есть обратный эффект – разжижение мозгов. Не хочу деградировать, понимаешь? Как нажрусь – в псевдосвинью превращаюсь, даже хуже. Самому на себя смотреть противно.

      – То и у людей так, – кивнул Данила. – Хмельное зелье многих убило, поболее, чем пороховое. Кто к нему крепкое пристрастие имеет, редко до полста зим доживает. Многих великих воинов оно сгубило.

      – Вот и я о том же, – хмуро кивнул Фыф. – Тут без спирта тошно. Не успели сюда прийти, и уже Рут потеряли.

      – На