Друд, или Человек в черном. Дэн Симмонс

со своими учениками и коллегами. Помочь с отправлением некоторых древних ритуалов.

      – Но он все время возвращается в Англию? До сих пор?

      – Он пока так и не нашел своих родственников, – сказал Диккенс. – И Англия для него уже стала такой же родиной, как Египет. В конце концов, он ведь наполовину англичанин.

      – Даже несмотря на убийство козла, носившего его английское имя?

      Диккенс промолчал.

      – По утверждению инспектора Филда, ваш мистер Друд – целитель, великий знаток месмеризма, праведник почище Христа и тайный мистик – за последние двадцать лет убил свыше трехсот мужчин и женщин.

      Я ожидал, что Неподражаемый рассмеется. Но он хранил все тот же серьезный вид и все так же пристально смотрел на меня.

      – А вы сами-то верите, что человек, с которым я разговаривал, повинен в трехстах убийствах?

      Я выдержал взгляд Диккенса и ответил взглядом равно непроницаемым.

      – Возможно, он гипнотизирует своих приспешников и заставляет их выполнять всю грязную работу, Чарльз.

      Теперь он все-таки улыбнулся:

      – Вы наверняка знаете, друг мой, – из научных трудов профессора Джона Эллиотсона, если не из собственных моих случайных заметок по данному предмету, – что даже в состоянии месмерического сна, или месмерического транса, человек не может совершить никаких поступков, противоречащих его нравственным нормам и принципам.

      – В таком случае, возможно, Друд гипнотизирует убийц и головорезов и они совершают для него все убийства, – предположил я.

      – Если они уже убийцы и головорезы, дорогой Уилки, – мягко промолвил Диккенс, – Друду нет никакой необходимости гипнотизировать их, не правда ли? Он может просто заплатить им звонкой монетой.

      – Так, может, он и платит, – сказал я.

      Наш разговор приобретал до невыносимости абсурдный характер. Я окинул взглядом широкий луг, словно мерцающий в свете осеннего солнца. За деревьями впереди я явственно различал маленькое шале и мансардную крышу Гэдсхилл-плейс.

      Я положил ладонь на плечо Неподражаемому, пока он еще не тронулся с места, и спросил:

      – Так вы ездите по ночам в Лондон раз-два в неделю, чтобы совершенствовать свои познания и способности в месмеризме?

      – А… значит, в моем семейном кругу все-таки есть соглядатай. Некто, часто страдающий несварением желудка, насколько я понимаю?

      – Нет, мой брат здесь ни при чем, – довольно резко сказал я. – Чарльз Коллинз умеет хранить секреты и бесконечно вам предан. И однажды он станет отцом ваших внуков. Вам следует относиться к нему более уважительно.

      По лицу писателя пробежала тень. Похоже, тень отвращения – хотя я так и не понял, вызвано оно мыслью о женитьбе моего брата на Кейт (каковой союз Неподражаемый никогда не одобрял) или же сознанием, что сам он, Диккенс, уже достаточно стар, чтобы иметь внуков.

      – Вы правы, Уилки. Прошу прощения за шутку, пусть и продиктованную теплым родственным чувством.