Вам поручено умереть. Николай Леонов

не знаешь. Тебя со Шмоном «вели» с момента угона, взяли почти в угнанной машине, возле бокса, где вы их потрошите. Так что думай, прежде чем рот раскрывать.

      – А че мне думать? – хмыкнул Раззуваев. – Это ваша работа, вы и думайте.

      – Ладно, согласны, – быстро ответил Крячко и тут же сменил тон на официальный: – Итак, Вадим Юрьевич Раззуваев, 1986 года рождения. Перед тобой полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска страны. Моя фамилия Крячко, и я из того же ведомства. Понял теперь, что тобой не МУР занимается?

      – Я думаю, Жора все понял, – вмешался в разговор Гуров. – Жора у нас не дурак, Жора понимает, что с того момента, как он стал напарником Александра Шмаркова и угнал с ним хоть одну машину, он уже участник преступной группы, а это крушение надежд на условный срок. Сюда же тянет и предварительный сговор. Но Жора догадывается, что у его напарника Шмаркова не выдержали нервишки и он стал стрелять в сотрудников полиции во время задержания.

      – А уж то, что мы легко докажем и другие эпизоды, Жора у нас и не сомневается. Ведь не сомневаешься? – Стас подошел к Раззуваеву и похлопал его по плечу.

      – Да ладно, – нервно дернул щекой заметно побледневший Раззуваев. – Я сопротивления не оказывал, с меня взятки гладки. Ну, «пятерину» мне впаяют. И что?

      Крячко быстро глянул на Гурова, снова шагнул к задержанному, сгреб его воротник в кулак и, одним рывком подняв его со стула, коротко рявкнул ему в лицо:

      – Дур-рак! Тебе одного трупа водителя «БМВ» 5-й серии хватит лет на пятнадцать. И ты думаешь, мы поверим, что это первый и случайный «жмурик» у вас с Шуриком? Мы умеем искать, ох, умеем! Ты не сомневайся. Не бывает так, чтобы один-единственный. Это тебе петля на шее, Жора! Петля, потому что ты тянешь на пожизненное! Это разбойное нападение с целью завладения имуществом граждан. И умышленное убийство. Это очень страшная статья, Жора. По ней сидят долго и выходят оттуда редко. Понял? Хуже только бандитизм и терроризм…

      – Отпусти его, – насмешливо бросил со своего места Гуров. – Что ты его уговариваешь? Не хочет жить, не надо. Что мы, Шуру Шмона не знаем? Знаем, еще и получше, чем сам Жора. Жора вот не знает, а Шмон продаст его с потрохами, лишь бы себе срок скостить и от «мокрой» статьи уйти. Пусть тянет все за друга, если хочет…

      Раззуваев пытался что-то возражать, но сыщики не давали ему такой возможности. Его сбивали то новыми обвинениями, то ссылками на имеющиеся доказательства. Главное, не давать вслух задержанному сформулировать свою непричастность и невиновность. Это чисто психологический ход. Что не произнесено вслух, остается пока несуществующим. Пусть копится внутри, пусть находится в разногласии с эмоциями, страхами, сомнениями. Ведь ему же сидеть, а не этим двум полковникам. А где и как сидеть и, главное, сколько, зависит от…

      Вот это главное Гуров и Крячко умело формулировали в лихорадочно работающем мозгу преступника. Пусть сам решает, пусть сам делает выводы, к которым его подвели сыщики.