Империя и воля. Догнать самих себя. Виталий Аверьянов

народа в самом прямом, родовом и кровяном смысле слова.

      Фактически как-бы-националистическая капитуляция приведет к разделу территории России и растаскиванию и без того скудного людского ресурса между несколькими зонами влияния возрастающих в своем могуществе сверхдержав, в первую очередь Китая. Когда национал-регионалисты мечтают об освобождении от московской опеки и спокойном возделывании «своего сада», они забывают уточнить, что «свой сад» при таком раскладе мы будем возделывать не в качестве хозяев, а в качестве рабов Садовника Поднебесной.

      Но дело даже не только в рабстве. Русские не перестанут быть русскими, если они погибнут в бою. Не перестанут быть русскими, если попадут в плен и будут обращены в рабство. Но они перестанут быть русскими, если прекратится Россия как цивилизация, если они позволят этому свершиться. С гибелью русского целого как живой традиции русский перестает быть русским в полноценном смысле, перестанет быть как носителем своей цивилизации, так и носителем своей нации. Причина же в том, что он выбросит из сердца идеал «русского царства», «русской правды», русских справедливости и милосердия, забудет о своем предназначении, хотя бы и не до конца сформулированном и понятом в текущий момент.

      Сворачивание России или компенсационная экспансия?

      Кровь, почва, территория, культура, политические и религиозные традиции – все это священно. Но перед русским царством как удержанием своего собственного мира все это частные, а не глобальные факторы. Россия без этих факторов немыслима, но нельзя и измерять ее по внутренним меркам этих факторов.

      Скажу в этой связи об одном чрезвычайно тонком и опасном вопросе, который для меня как православного верующего представляет одну из затаенных болей сердца. Когда иные из православных деятелей заявляют, что допустимо и потерять Россию, главное заняться миссионерством среди китайцев, раз уж китайцы оказались жизнеспособнее русских – они недопустимым образом измеряют целое по меркам частного. Православие вне и без России – это не такое уж ясное и духовно корректное решение, как может показаться иному из горячих неофитов и ревнителей не по разуму. Дело в том, что нельзя прямо сопоставлять Россию с православием. Россия – это личное имя. Оно сопоставимо с другими личными именами: именем Христа, именем Богородицы. Но не с православием. Россия – это живой личный субъект. «Вера», «культура», «государство» – это формы, в которых живет этот субъект, его жилище, его орудия. Отказаться от существования России ценой сохранения православия – это похоже на позволение убить человека, раз уж его твердо решили погубить сильнейшие, ценой сохранения здания школы, в которой его учат, со всей ее мебелью и учебными пособиями. Но дело в том, что и сама школа, без человека, ради которого она создана, теряет смысл. В это здание вселится другой хозяин, другой субъект и неминуемо обратит храм в хлев, в лучшем случае создав маленький музейный уголок, куда соберет