Мой любимый киллер. Татьяна Полякова

и у меня примерно столько же.

      – Но что-то ты об этом думаешь? – не унималась она.

      С такими, как Людка, вечная неразбериха: то слова не добьешься, то привяжутся, точно репей.

      – Отстань, а? – попросила я.

      – Как же – отстань, мне жрать нечего…

      – Пей чай, – посоветовала я и пошла к своему столу.

      Людка замолчала, сердито сопя в своем углу, и вдруг высказалась – к этому моменту я почти забыла о ее существовании и поэтому от неожиданности даже вздрогнула.

      – Тебя парень вчера искал.

      – Что? – подняла я голову.

      – Что-что, – передразнила она. – Парень.

      – Какой?

      – Твой, конечно. Расспрашивал.

      – Что за парень, как выглядит?

      – Почем я знаю? Не меня расспрашивал, а Зою Григорьевну, – Зоя Григорьевна заведовала нашей почтой, – вечером явился. Девки говорят, крутой, кольцо с бриллиантом, морда круглая, аж светится, и на иномарке подъехал. Есть у тебя такой?

      – Сегодня еще не было. Хотя иномарка–это неплохо, особенно если морда светится.

      – Вот-вот, – проворчала Людка. – Чего тебе зарплату ждать, а тут хоть подыхай, ей-богу, а вот у некоторых иномарки, мужики богатые… Слушай, может, у него друг есть, мне все равно какой, хоть самый завалященький, и иномарка без надобности, мне б только пару раз в неделю досыта пожрать, слышь, а?

      – Слышу, – кивнула я. – Спрошу, может, дружок и отыщется.

      – Ага… Только не забудь, ладно?

      – Не забуду, – заверила я, мысленно ухмыляясь. Вряд ли бы Людке пришла охота знакомиться с кем-нибудь из дружков парня, который вчера интересовался мною. Не из тех они людей, с кем приятно иметь дело даже на сытый желудок.

      Но Людке я это говорить не стала, пусть немного помечтает, а заодно молча попьет чаю. Зарплату нам не платили уже три месяца, а Людка, как и я, совершенно одинокая, сюда она прибыла из детского дома, находящегося где-то у черта на куличках, ближе к Полярному кругу, и приходилось ей туго, хотя и была она сызмальства привычной к голодухе.

      – Может, дадут, – неожиданно вздохнула она через полчаса, имея в виду зарплату.

      Тут в дверь позвонили, появилась Татьяна Елагина со своей сестрой Женькой, тоже почтальоном, и Людка переключилась на них.

      А я продолжила пялиться в стену и пыталась напряженно мыслить, но шарики, или что там есть в моей голове, упорно отказывались шевелиться. Озарением даже не пахло, что неудивительно: я была слишком напугана для того, чтобы хорошо соображать.

      – Лена, Кудрявцева, – позвал кто-то нетерпеливо, и я вздрогнула.

      Лена Кудрявцева – это я. Если быть точной, мне принадлежит только имя, в том смысле, что его мне дали при рождении, фамилию я приобрела сама около двух лет назад при крайне неприятных обстоятельствах и не совсем честным путем.

      – Что? – встрепенулась я, надеясь, что некоторая заторможенность покажется коллегам извинительной из-за моей углубленности в работу.

      – Тебя к телефону! – крикнула