Три смерти Коломбины. Наталья Солнцева

последний год кое-что изменилось. Не то наступило затишье в душе Феоктистова, не то он выдохся, – возраст, как ни крути, почки, сердечко, давление, избыточный вес опять же… Словом, банкир угомонился, перестал стрелять глазами за каждой юбкой и облизываться при виде кругленькой попки и длинных ножек. И вот новый всплеск.

      «Рано в расход списали босса, – думал Таврин, стоя за его спиной и переминаясь с ноги на ногу. Он был щеголем, и вместо теплой обуви носил модную, что иногда доставляло неудобства. – Феоктистов еще в силе. Ишь, как его разбирает!»

      – Прекрасная беседка, – вдруг сказал тот, поворачиваясь к начальнику охраны. – Но в негодном состоянии. Капитальный ремонт нужен, реставрация. Колонны облупились, свод потрескался…

      «Тебе бы тоже не помешала реставрация», – отметил про себя Таврин.

      Никто не спрашивал его мнения, поэтому он сдержанно улыбнулся и слегка наклонил голову. Ожидаю, мол, дальнейших указаний.

      – Видишь постамент? – Феоктистов указал пальцем на середину беседки. – Здесь раньше статуя Амура стояла. Из мрамора. А теперь – пустой пенек. Безобразие…

      Таврин научился читать мысли босса, тем более, что у Феоктистова они текли в одном направлении. Не зря он заговорил об Амуре.

      – Ну, как она – хороша?

      – Хороша, Игорь Владимирович.

      Таврин знал толк в женщинах. Он был женат, но позволял себе связи на стороне.

      – Ты гляди у меня! – погрозил пальцем толстяк. – И думать не смей! В порошок сотру… Видишь, болота в низовье? Туда если труп бросить, нипочем не найдут.

      Таврин напрягся. Молодой охранник вздрогнул, по его накачанному телу побежали мурашки. Он старательно разглядывал кору на ближайшей березе, жалея, что не отошел подальше.

      – Она опасная женщина, Игорь Владимирович, – прошептал Таврин, наклоняясь к боссу. – Может быть, не сто́ит…

      – Ты кто такой, чтобы меня учить? Твое дело – мои приказы выполнять! Стоит, не стоит… Что вы понимаете, сопляки? Все в жизни чего-то да стоит, только мало кто истинную цену знает. А еще меньше способных заплатить…

* * *Камышин

      Матвей натопил баню. В парной висел горячий травяной туман. Здесь все было деревянное, душистое: стены, пол, полоток, настилы, бочка с водой, бадейка, ковш для обливания – и он в очередной раз порадовался, как хорошо тут все устроил.

      – Ну, все, иди… – выпроваживала его Астра. – Я сама буду мыться.

      – Не угоришь?

      – Постараюсь.

      – А веничком кто по тебе пройдется?

      Его взгляд остановился на сумке, которую она захватила с собой в предбанник, и его брови поползли вверх.

      – Ты что, взяла с собой зеркало?

      – Да, взяла. Для гадания. Оказывается, гадать надо ночью, в бане, нагишом. Мне Катя рассказала.

      Катя – двоюродная сестра Астры по линии матери – недавно приезжала из Богучан в Москву: погостить, повидаться с родственниками. Ей представили Матвея как будущего зятя Ельцовых.

      – Мужчинам