Мистер Фермер. Кровь с молоком!. Focsker

бежали, но хищники нас настигли, после чего мы поплыли… Рыкуны загнали выр-выр на маленький островок, образовавшийся в реке после большого потопа. Их стрелы не долетают до нас, но и мы с островка выбраться никуда не можем, до другого берега слишком далеко, никто не доплывёт.

      – Так ты пришёл оскорблять нас и жаловаться? Сученыш, где вы были раньше, когда убивали нас, убивали му. Какое вообще ты имеешь право оскорблять старосту, а после просить о помощи?! Матвеем, я считаю, что мы не должны беспокоиться о выр-выр, сами как-нибудь выгребут… – Злости в голосе Кобаго только прибавлялось. Чувствуя слабость своего оппонента, он буквально морально того уничтожал, пополам ломая гордость мелкой выдры.

      – Вы, надменные выр-выр, всегда смеялись над нами, считали кролли трусами, слабаками. Вы жрали рыбу, когда наши дети умирали от голода. Вы зимовали в тёплых норах на своих островах, когда нашей кровью, долгими зимами окропляли снега. А теперь что? Погляди на себя… ты жалок и род твой…

      – Кобаго, выйди. – Пытаясь прервать ссору, скомандовал я, и Мудагар с Белой тут же сделали шаг к здоровяку. Бык кладёт тому руку на плечо, но охотник рывком скидывает ту.

      – Не трогай меня, Мудагар… – Оскалился ломаными зубами охотник, а после, повернувшись ко мне спиной, замер. – Староста, я считаю мы не должны помогать выр-выр. Они и их староста не заслужили нашей помощи.

      Громко ляпнув за собой дверью, здоровяк исчезает вместе с двинувшими вслед за ним му.

      – Это он так из-за грубости? – Спросил я у Момоха, и та покачала головой.

      – Нет. Тут другое. Корого при жизни боялся огня. Поэтому Кобаго не стал сжигать тело сына и попросил вместе с цветочным настилом сплавить вниз по ручью. О том же попросили и многие другие кролли. Теперь их тела гниют вниз по ручью…

      Блять…

      Ситуация плохая, я бы даже сказал мерзкая. Если тела создали запруду и уже начали гнить, то скорее всего их запах уже разошёлся по округе, и, возможно, там прямо сейчас крутятся какие-нибудь падальщики или другие любители полакомиться гнилью. Выйдя вслед за охотником, замечаю того у пристройки с инструментом, с лопатой в руках, рядом так же с лопатой уже стоит Кобо и его сестра.

      – Кобаго…

      – Я похороню сына и вернусь. – Не оборачиваясь, не глядя на меня, ответил здоровяк.

      – Кобаго, прошу, не рискуй лишний раз живыми из-за почестей к умершим… – Здоровяк недовольно зарычал. Впервые с нашего знакомства рычал он именно на меня. Сказать, что меня это пугало, ничего не сказать. Но я должен был его остановить. Даже в опущенных, напуганных взглядах его детей, я видел страх. Страх не перед возможной вылазкой, а перед большим и очень жестоким отцом, которому ты не имеешь права сказать слово «нет».

      – Это приказ? – Всё так же, не оборачиваясь и не глядя мне в глаза, спросил охотник.

      – Просьба. – Как можно мягче ответил я. Охотник потерял сына, в какой-то степени парень погиб из-за меня. Каждая отнятая