Спаситель. Карина Демина

адус пафоса. А еще понимание, что эта долбаная башня высока. И всем тут очень повезет, если лифт найдется.

      Рабочий.

      А если нет?

      – А я ногу натерла! – пожаловалась Миара, которой явно надоело просто сидеть.

      – Дорогая, не разочаровывай меня, целитель, который натер себе ногу…

      – Некомпетентен, знаю! – Миара остановилась и закатила глаза. – Но я и вправду натерла. Это… туфли неудобные! И вообще, меня всегда рабы носили! На паланкине!

      Она огляделась, явно пытаясь отыскать рабов с паланкином, или хотя бы паланкин, который можно будет поставить на чьи-нибудь плечи.

      Но не нашла.

      Разве что зверюга Ицы дружелюбно оскалилась, намекая, что рабов заменять не собирается.

      Миара вздохнула и стащила ботинок.

      – А такими удобными казались… и вообще…

      – Мы уже почти дошли, – ласково произнес Карраго и со вздохом опустился на корточки. – Показывай…

      – Замуж я все равно не выйду!

      – И не надо. Ты ногу показывай. И почему раньше молчала? Ты же целитель, понимаешь, что болезнь проще предотвратить, чем излечить… когда натирать начало?

      Миха повернулся.

      Миара вытянула ногу, и Карраго, склонившись к самой ступне, тыкал в нее пальцем.

      – …это безответственно…

      – Больно!

      – Когда нога отвалится, будет еще больнее… воспаление началось. Ты почему…

      Винченцо со вздохом вытянулся на земле, уставившись в небеса.

      – Красиво… – произнес он.

      – Красиво, – Миха согласился.

      Только все же лифтам лучше работать, а то ведь подниматься можно еще пару дней. Или не пару… и не факт, что там вообще лестницы имеются.

      Время.

      Уходило.

      У них. И у мира тоже. Там, внутри, что делать-то? Нет, в целом план понятен – найти это самое сердце бога и спасти мир.

      – Ица, – окликнул Миха. Девчонка сидела на корточках, касаясь кончиками пальцев земли. Голову она запрокинула, и даже с виду поза её казалась на диво противоестественной. – Ица, а как это сердце выглядит-то?

      – Как сердце, – она все же снизошла до ответа.

      – Большое? Маленькое? Может, его вовсе вынести не получится, если очень большое.

      Ица нахмурилась. Кажется, подобная мысль ей в голову не приходила. И еще больше нахмурилась. И вздохнула, признавая:

      – Не знать.

      Понятно. Опять искать то, что… что-то там.

      – Ладно, на месте разберемся, – Миха тоже вытянулся на траве. А что, не расстраивать же ребенка невыполнимостью миссии… и гибелью мира. – Расскажи. Что знаешь… что за бог и вообще…

      – Давно. Мама говорить. Рассказать. Слова…

      – Я переведу, – пообещал Винченцо, садясь. – Если не утратил пока способности понимать.

      – Духи добрый к ты.

      – А то…

      Ица кивнула и заговорила. Странный язык, то певучий, текучий, то вдруг обрывается чередой хриплых звуков, рычащих, никак не увязывающихся с тем, с певучим. Точно язык этот был создан из двух.

      Или трех?

      Могло бы?

      Почему нет. Если есть искусственные люди – а Миха живое тому доказательство – то почему бы не возникнуть искусственным языкам. Там, в древности?

      – Она говорит, что… ей рассказывала её матушка.

      – Это мы поняли… ай, не тыкай! Больно же!

      – А ты будь воспитанной девочкой и не перебивай брата, – наставительно произнес Карраго. – Я очень люблю сказки…

      – Вот выйду за тебя замуж и начну рассказывать. Каждый вечер… о том, что голова болит…

      – Я целитель, дорогая. У моей жены голова болеть не будет.

      Миха подавил вздох и желание сказать всем, чтоб заткнулись. С другой стороны… это стресс. Банальный обыкновенный, когда все на грани, когда шли-шли и вот вроде бы дошли, и почти уже получилось. И не надо жилы рвать. Почти. А можно расслабиться и выплеснуть этот самый стресс ворчанием.

      – Её мать относилась к особому… народу? Группе людей скорее… да, так точнее будет. Извините, перевод не всегда дословен. Как бы то ни было, они полагали себя избранными.

      И снова ничего нового. С людьми случается проклятье избранности.

      – И хранителями древней крови. Точнее эту кровь восстанавливали. Собирали. Кровь и… части тела? Ты уверена?

      Ица кивнула.

      И заговорила быстрее. Звуки снова сменились, и теперь в речи её появилось много шипящих. А еще она трогала лицо…

      – Некогда народ Белой цапли вернулся из-за моря, куда ушел во время первой гибели мира.

      – А их было несколько? – Карраго выпустил одну ногу и взялся за другую. Ботинок снимал сам и довольно-таки бережно.

      Ица замолчала.

      И кивнула.

      Снова