Любовь издалека. Cтихи для тех, кто одинок…. Виталий Ткачёв

и этой сущностью является так называемое абсолютное добро. Как Бога ни крути, в каком разрезе его ни рассматривай, как его ни анатомируй (прости, Господи!), всегда будем натыкаться исключительно на добро в абсолютном выражении. И если Он существует, то он именно такой, а не иной. Даже если Он представляется Логосом, Законом, Творцом и Управляющим Вселенной и не сильно обращающим внимание на нас, землян, являющихся для Него в сравнении с бесконечностью и вечностью ничем. Даже тогда, когда Его больше занимает Земля в целом, а не мы по отдельности или все скопом, то всё равно Он – это добро, которое определяет всё сущее. Этот определитель на все сто процентов добр, иначе сущего уже давно бы не было.

      Добро (он же Бог) не имеет вообще никаких оттенков, это отнюдь не летняя зелень леса, не гениальный левитановский пейзаж «Озеро в лесу», смотря на который со стороны, замечаешь все эти три десятка тонов одного и того же зелёного цвета. А разве любовь другая? У неё тоже нет ни оттенков, ни ракурсов, она абсолютна: она или есть в своей полноте, или её нет, но если есть, если ты постиг её, допёр своим ничтожным умом и хрупким сердцем до её сути, то она откроется тебе, как Аврора, дарящая утреннее Солнце, как незыблемый канон, прокрустово ложе, эталон, лекало, а не как осиный рой интерпретаций или слесарный набор торцевых ключей разного диаметра для всех случаев сантехнического или автомобильного использования.

      Уже слышу недоуменные и нетерпеливо-раздражённые восклицания: «Когда, когда же прозвучит определение любви этого борзописца, напоминающего пустоголового журналиста широкого профиля незнания?!» Вам не везёт, опять ошиблись, ставка не сыграла. Во-первых, я знаю, о чём и как пишу. Во-вторых, я, простите мне эту слабость, не журналист ни разу совсем, а поэт, и скорее уж меня назвать торопитесь примитивным стихоплётом, правда, только после прочтения данной книги до конца. И, в-третьих, я и сам спешу охотно поделиться с вами своим пониманием выстраданной любви. Выстраданной не потому, что дьявольски страдал в неясной видимости, кривом отражении худого силуэта просвечивающейся, дистрофичной любви, а потому, что страдал от мучительного камнетёсного усердия «дойти до самой сути» [9].

      Любовью можно назвать только то чувство, когда вы любите не ради себя и не себя через любовь того, кто в вас влюблён, не его руками прихорашиваете себя, приглаживаете свои жиденькие волосинки (к примеру, поэт Николай Минский по-настоящему влюбился в замужнюю Зинаиду

      Николаевну, что немудрено, она того, конечно, стоила, но та, как откровенно признавалась сама, была влюблена «в себя через него» [10]), а ради того, кого любите вы. Хотите, назовите эту любовь жертвенной, следуя мнению одного крайне авторитетного поэта:

      Любви без жертвы нет, и если

      Нет жертвы, значит – нет любви [11].

      Более того, эти понятия вообще становятся у него близняшками:

      Любовь и жертва, вы – синоним,

      И

9

Слова из стихотворения Б. Л. Пастернака «Во всём мне хочется дойти до самой сути…».

10

Цит. по: В. Я. Вульф «Декадентская мадонна». – L’Officiel. Русское издание. 2002, № 41, октябрь.

11

Здесь и далее цитируются строки из стихотворения Игоря Северянина «Любовь-жертва».