Кабала святош. Михаил Булгаков

rong>Мадлена Бежар.

      Арманда Бежар де Мольер.

      Мариэтта Риваль.

      Шарль-Варле де Лагранж – актер, по прозвищу «Регистр».

      Захария Муаррон – знаменитый актер-любовник.

      Филибер дю Круази – актер.

      Жан-Жак Бутон – тушильщик свечей и слуга Мольера.

      Людовик Великий – король Франции.

      Маркиз д’Орсиньи – дуэлянт, по кличке «Одноглазый, помолись!».

      Маркиз де Шаррон – архиепископ города Парижа.

      Маркиз де Лессак – игрок.

      Справедливый сапожник – королевский шут.

      Шарлатан с клавесином.

      Незнакомка в маске.

      Отец Варфоломей – бродячий проповедник.

      Брат Сила.

      Брат Верность.

      Ренэ – дряхлая нянька Мольера.

      Суфлер.

      Монашка.

      Члены Кабалы Священного Писания в масках и черных плащах.

      Придворные. Мушкетеры и другие.

      Действие в Париже в век Людовика XIV.

      Действие первое

      За занавесом слышен очень глухой раскат смеха тысячи людей. Занавес раскрывается – сцена представляет театр Пале-Рояль. Тяжелые занавесы. Зеленая афиша с гербами и орнаментом. На ней крупно: «КОМЕДИАНТЫ ГОСПОДИНА…» и мелкие слова. Зеркало. Кресла. Костюмы. На стыке двух уборных, у занавеса, которым они разделены, громадных размеров клавесин. Во второй уборной – довольно больших размеров распятие, перед которым горит лампада. В первой уборной налево дверь, множество сальных свечей (свету, по-видимому, не пожалели). А во второй уборной на столе только фонарь с цветными стеклами.

      На всем решительно – и на вещах, и на людях (кроме Лагранжа) – печать необыкновенного события, тревоги и волнения. Лагранж, не занятый в спектакле, сидит в уборной, погруженный в думу. Он в темном плаще. Он молод, красив и важен. Фонарь на его лицо бросает таинственный свет.

      В первой уборной Бутон, спиною к нам, припал к щели в занавесе. И даже по спине его видно, что зрелище вызывает в нем чувство жадного любопытства. Рожа Шарлатана торчит в дверях. Шарлатан приложил руку к уху – слушает.

      Слышны взрывы смеха, затем финальный раскат хохота. Бутон схватывается за какие-то веревки, и звуки исчезают. Через мгновенье из разреза занавеса показывается Мольер и по ступенькам сбегает вниз, в уборную. Шарлатан скромно исчезает.

      На Мольере преувеличенный парик и карикатурный шлем. В руках палаш. Мольер загримирован Сганарелем – нос лиловый с бородавкой. Смешон. Левой рукой Мольер держится за грудь, как человек, у которого неладно с сердцем. Грим плывет с его лица.

      Мольер (сбрасывая шлем, переводя дух). Воды!

      Бутон. Сейчас. (Подает стакан.)

      Мольер. Фу! (Пьет, прислушивается с испуганными глазами.)

      Дверь распахивается, вбегает загримированный Полишинелем дю Круази, глаза опрокинуты.

      Дю Круази. Король аплодирует! (Исчезает.)

      Суфлер (в разрезе занавеса). Король аплодирует!

      Мольер (Бутону). Полотенце мне! (Вытирает лоб, волнуется.)

      Мадлена (в гриме появляется в разрезе занавеса). Скорее! Король аплодирует!

      Мольер (волнуясь). Да, да, слышу. Сейчас. (У занавеса крестится.) Пречистая Дева, Пречистая Дева! (Бутону.) Раскрывай всю сцену!

      Бутон опускает сначала занавес, отделяющий от нас сцену, а затем громадный главный, отделяющий сцену от зрительного зала. И вот она одна видна нам в профиль. Она приподнята над уборными, пуста. Ярко сияют восковые свечи в люстрах. Зала не видно, видна лишь крайняя золоченая ложа, но она пуста. Чувствуется только таинственная, насторожившаяся синь чуть затемненного зала.

      Шарлатанское лицо моментально появляется в дверях. Мольер поднимается на сцену так, что мы видим его в профиль. Он идет кошачьей походкой к рампе, как будто подкрадывается, сгибает шею, перьями шляпы метет пол. При его появлении один невидимый человек в зрительном зале начинает аплодировать, а за этим из зала громовые рукоплескания. Потом тишина.

      Мольер. Ваше… величество… ваше величество… Светлейший государь… (Первые слова он произносит чуть-чуть заикаясь – в жизни он немного заикается, но потом его речь выравнивается, и с первых же слов становится понятно, что он на сцене первокласен. Богатство его интонаций, гримас и движений неисчерпаемо. Улыбка его легко заражает.) Актеры труппы Господина, всевернейшие и всеподданнейшие слуги ваши, поручили мне благодарить вас за ту неслыханную честь, которую вы оказали нам, посетив наш театр… И вот,