Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью. Алекс Нагорный

эти копейки?

      – Копейки, не копейки, а всё одно: уговор он подороже денег-то будет. Сговорились, что тебе с кажного пятак идёт, вот и бери. А я тебе ишшо по три рубли за день должон, да за станок-то опять же. Вот и бери. Копейка, она, вишь чё, рубь бережёт. Не хватит одной, и рубь не целый.

      Нда! А то у меня денег нет! Я тут думаю, как завод построить, а мне жалование выдать пытаются.

      Ефрем о чём-то задумался, а потом с энтузиазмом выдал:

      – А ведь если вот эдакий прирост капитала и в следующий раз выйдет, то по всему батюшка во вторую гильдию записаться сможет. Мы тогда уже расшиву свою возьмём, и на Казань сходим, и на Нижний, да и на сам Новый Город.

      – А у Вас, что, нету расшивы? – удивился я.

      – Была, да потопла позатот год, – ответил за Ефрема Макарыч. – А без расшивы кака ж Казань?

      Ефрем посерьёзнел:

      – Можно и без расшивы.

      – Ну, эт токма на паях разве с кем, – развёл руками Макарыч.

      – А хоть бы и на паях, – серьёзно ответил купец.

      – А чего ж тогда не пошёл? – с лёгкой ехидцей поинтересовался хозяин дома.

      – А я и пошёл, – не сдавался Ефрем.

      – На Сызрань-то?

      – А чем в Сызрани не торг? – парировал Крикунов-младший.

      – Эк ты сравнил! То Сызрань, а то Казань! Она, брат, подальше будет. Туда так запросто не сходишь.

      – Не с чем было в Казань-то, вот и не пошёл, – признал Ефрем.

      – А нынче? Нынче-то есть с чем?

      – Да.

      – Ну, а раз есть, так и шёл бы. В акурат до холодов раза два обернёшься.

      Или я чего-то не понимаю, или у нашего друга Ефрема какие-то проблемы.

      – Ефрем, – обратился я к нему. – А что мешает купить расшиву прямо сейчас?

      Он посмотрел на меня, как бы оценивая, говорить или не говорить:

      – Так ведь гильдия-то у нас с отцом только третья. Чтобы свою расшиву по Волге водить, вторая надобна.

      – Если я тебя правильно понимаю, то вам с отцом сейчас не хватает оборотного капитала, так?

      – Верно понимаешь. Мы тогда многого лишились. И своё везли, и чужое, в долг взятое.

      Купец помрачнел, словно опять вернулся в те времена, но вот в глазах его будто искра вспыхнула:

      – Ну, да ничего! Вон уже как поднялись. Скоро опять в былую силу войдём!

      – Ох, скорей бы уже! – воскликнула Настасья Петровна. – Шибко я за вас сердешных переживаю! Вот ведь судьба-то какая! Чуть в одночасье по миру не пошли.

      – Да ты что несёшь, старая? – накинулся на неё муж. – Где ж это они по миру-то пошли? Дмитрий Семёныч-то купец хваткий, и Ефренка вона, видать в него пошёл. Не пропадут!

      Потом какие-то, похоже, мрачные мысли заставили старого мастера замолчать. Я совсем уже собрался предложить Ефрему денег для расширения бизнеса, как вдруг Макарыч неожиданным образом повернул разговор совершенно в другую сторону:

      – Эт, не то что мы с тобой, горемычные, – произнёс он, обращаясь к жене.

      Чего это он? Но подобная постановка