Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего. Анатолий Спесивцев

ещё один повод для изменения законов. Но об этом завтра.

      Как он добрался до своей кровати, Аркадий не запомнил. Скорее всего, его притащили сонного и уложили, сняв только обувь. И спал он эту ночь крепчайшим образом. Сны в отличие от покойника Пилипа его не мучили.

      Трепещи, Архимед!

      27 березоля 7146 года от с. м. (6 апреля 1637 года от Р. Х.) Монастырский городок

      Проснулся Аркадий ни свет, ни заря, хотя мог бы поспать подольше. Неловко повернулся во сне, а действие-то лекарств тю-тю, закончилось. Прощай, неверный друг Морфей. Здравствуй, утро, чтоб тебя!.. Ворочаться в постели в надежде найти удобное положение и поспать ещё не стал. Уже убедился, что ничего хорошего из этого не получится. Шипя и вспоминая вполголоса разнообразные выражения и идиомы родного языка, для этого случая очень подходящие, вылез из постели, обулся и потащился на двор.

      Несмотря на раннее время, там было полно людей, и все были заняты каким-то делом. Пришлось попаданцу для облегчения мочевого пузыря обойти дом. Присмотревшись к занятию Васюринского и Татаринова, также явно не выспавшихся, он понял, что они заняты допросом. Причём допрашиваемый – рыжий, светлокожий молодой парнишка – был отнюдь не татарином.

      – Доброе утро всем! Иван, что случилось?

      – Не зараза, так понос! Вчера заметил, что у старого Митрохи глазки подозрительно бегали. Засомневался на его счёт, попросил своих пластунов присмотреть за его двором. А в самую темень среди ночи из его двора попытался вывести лошадь на поводу вот этот дурачок. И имя у него подходящее – Балда, сынок Митрохи. Хлопцы его тихонько захомутали и доставили ко мне. Я кликнул Татарина, всё же земли здесь Войска Донского, самоуправничать (Татаринов хмыкнул) мне негоже. Поспрашали мы его, без жесточи, ласково, можно сказать. Он всё нам и выложил. Отзывчивый на ласку оказался. Выяснилось, что храбрый и верный защитник православия, атаман Митроха, которого никто в предательстве заподозрить не мог, давно азовскому паше обо всём в Монастырском городке тайком докладывает.

      – И что же теперь с ним собираетесь делать?

      – Ну, с этим посланником и его папашей сомнений никаких нет, раки в Дону за зиму сильно оголодали, подкормить надо.

      – А если подумать, о чём мы ночью говорили?

      – ?..

      – Митроха своих детей любит?

      Татаринов в явном недоумении уставился на Аркадия. Замотанный организацией военной компании, он никак не мог въехать в намёки попаданца. Тому пришлось конкретизировать:

      – Если у нас останутся заложниками… ну… аманатами, его жена и дети, Митроха их не бросит?

      Здесь атаману пришлось призадуматься всерьёз. Он понял, к чему его подталкивает собеседник, и вспоминал, что приходилось слышать о Митрохе и его отношениях с детьми.

      – Пожалуй… нет, не бросит. Любит он своих деток, родная кровь всё-таки, не седьмая вода на киселе. Так что… точно не покинет. Небось не дурак, понимает, что мы с ними тогда сделаем.

      – Тогда надо их