Русич. Генезис. Владимир Поселягин

и кепку (теперь я горожанин), отряхнул одежду, которая немного замаралась от походной жизни, и уверенным шагом направился в город. Добравшись до рынка, приобрел свежих продуктов, мои к концу подошли, купил бинокль и велосипед, мне нужно быть мобильным. Еще одеяло прихватил, ночами иногда холодно стало. Ну и сидор, куда все продукты убрал, после чего покатил обратно к своему лагерю. В кустарнике оборудовал его, сделал навес из плащ-палатки, велосипед рядом, завернулся в одеяло и вскоре уснул. Посетить жену днем я не мог, сразу соседи опознают, остается ночь, как я уже не раз говорил, она мне не помеха, а помощница.

      Остаток дня прошел благополучно, и, хотя под вечер меня разбудили мальчишеские голоса, на вечерний клев пришли рыбачить, меня не обнаружили, и я уснул дальше, не собираясь терять последние два часа до наступления рассвета. Что плохо, район, где стоит наш дом, находится с другой стороны Москвы. Нужно проехать сквозь город или по окраине его объехать. Я выбрал первый вариант. Патрулей и блокпостов хватало, однако я благополучно их объехал или избежал встреч. Город затемнен, что мне помогало. На нашу улицу заезжать я не стал, выехал к противоположной опушке, где проживали какие-то люди, убрал вещи, спрятав их, велосипед в том числе, и, бегом вернувшись обратно, при мне только сидор с едой и водой, и прокравшись на нашу улицу, залез в амбар соседа-старика, откуда открывается отличный вид на мою половину дома. Потом завалился спать на сеновале, завтра буду вести наблюдение, стоит выспаться.

      Следующие два дня я вел наблюдение за своим домом, жену видел, дочку нашу, сестер своих, мать однажды забегала. В общем, на вид все в порядке. Наблюдения, сколько ни искал, меняя места своих лежек, так и не выявил. В общем, решил пообщаться с женой, выяснить, что происходит и что обо мне известно.

      На нашей улице я мелькать не стал, перехватил ее утром, когда она шла на работу, она была с дочкой. Тося чуть не упала, когда меня опознала. Забрал ее и дочку, которую понес на руках, играя с ней. Услышал вопрос от Тоси:

      – Откуда ты тут, почему в таком виде?

      – На меня похоронка еще не приходила?

      – Нет. Писем от тебя все нет, это тревожило.

      – Ясно. Видимо, решили замолчать дело. Меня сбили, я в плену оказался, у немцев, часов двенадцать там пробыл, потом бежал. Добрался до наших, где меня объявили предателем и повели на расстрел. Так что или письмо придет с похоронкой, если дело решили замять, или объявят врагом народа. Эти мрази могут, так что-либо из двух. Идем, прогуляемся, найдем где посидеть, я расскажу свою историю, ну и ты опишешь новости.

      Тося меня порывисто обняла и сказала:

      – Идите в парк, к нашему месту, а я сбегаю на работу, отпрошусь и прибегу.

      – Хорошо.

      Мы с дочкой прогулялись до парка, там посидели на скамейке. Мы с Тосей тут еще до свадьбы гулять любили, а на этой скамейке впервые поцеловались. Тося прибежала уже через полчаса и, устроившись рядом, стала слушать мой рассказ. Описал, как мы на разведку летали,