Недруг. Иэн Рейд

Джуниор? Вам комфортно здесь? Вдали ото всех, вдвоем?

      Я пытаюсь понять, на что он намекает.

      Другой жизни мы с Гретой не знаем, отвечаю я. Мы… Мы здесь счастливы.

      Он клонит голову и снова улыбается.

      – Да, ну и местечко. С большой историей. Эти стены, должно быть, многое повидали. Приятно, наверное, когда так просторно и тихо. Делай что хочешь. Никто ничего не услышит и не увидит. Никто не побеспокоит. А поблизости есть еще фермы?

      Сейчас уже нет, говорю я. Раньше – да. А теперь одни поля с посевами. Одна канола.

      – Да, видел, когда проезжал. Не знал, что канола такая высокая.

      Она и не была, говорю я, когда землей владели фермеры. Сейчас-то большая часть принадлежит крупным компаниям или правительству. Компании выращивают новый сорт. Гибридный, потому и выше, и более желтый по сравнению с тем, что рос в былые времена. Воды почти не требует. Долгую засуху переживет. Да и растет быстрее. Я считаю, неестественно это, но что есть, то есть.

      Он наклоняется ко мне.

      – Очень занимательно. А вам никогда не бывает… страшно? Все-таки вокруг никого.

      Грета возвращается со стаканом воды и подает его Терренсу. Она придвигает свое кресло поближе ко мне и садится.

      Из нашего колодца, говорю я. Такой воды в городе не найдешь.

      Он благодарит ее и подносит стакан ко рту, выпивает три четверти долгим, громким залпом. Из уголка губ вырывается маленькая капля и бежит по подбородку. С удовлетворенным вздохом он ставит стакан на столик.

      – Очень вкусно. Итак, как я уже сказал, подготовка идет полным ходом. Я представитель отдела по связям с общественностью. Меня назначили на ваше дело. Нам с вами предстоит тесное сотрудничество.

      С нами? Спрашиваю я. На нас есть дело? Почему на нас есть дело?

      – Его не было. До недавнего времени.

      В горле у меня пересохло. Я пытаюсь сглотнуть слюну, но это не помогает.

      Мы не подавали никаких заявок и не соглашались на заведение дела, говорю я, потягивая пиво.

      Он снова расплывается в зубастой улыбке. Кажется, его зубы – на самом деле импланты, как и у всех городских.

      – Вы правы. Но мы провели первую лотерею, Джуниор.

      Что-что провели?

      – Нашу первую лотерею.

      – Так вот как вы это называете, – говорит Грета и качает головой.

      Лотерея? О чем это вы?

      – Я не знаю, что известно широкой общественности, в том числе и вам, что вам удалось вызнать из новостей. Думаю, в таком месте немногое. Потому скажу так: вас выбрали. Вот почему я здесь.

      Рот Терренса закрыт, но я вижу, как он проводит языком по верхнему ряду зубов.

      Бросаю взгляд на Грету. Она опять смотрит прямо перед собой. Почему она не смотрит на меня? Что-то ее тревожит. Обычно она меня не избегает. Не нравится это мне.

      – Давай выслушаем его, Джуниор, – говорит Грета странным тоном. – И попытаемся понять, о чем он.

      Терренс переводит взгляд на нее, а потом обратно на меня. Замечает ли он ее раздражение? А мог бы? Он ведь не знает нас; не знает, как мы ведем себя, когда мы одни.

      – Простите за бесцеремонность, – говорит