Отец моей подруги. Под запретом. Лиза Шимай

атя садится прямо на холодную траву, покрытую легким налетом инея.

      – Я не знала, что делать. Как вызвать такси, я не пойму, а у тебя отец на быстром наборе…

      – Как ты ему сказала, где мы?

      – Тут в нескольких метрах указатель с ближайшими населенными пунктами. Я объяснила, и он меня понял…

      – Хоть кого-то понимает этот мудак. Ты ж не видела моего отца! Сейчас увидишь. И это…

       Катю снова тошнит, и я не успеваю ее схватить, она валится на землю. Пока я пытаюсь ее поднять, возле нас останавливается черный внедорожник.

      Тут же хватаю подругу и тащу ее в лес.

      – Стой! – грубый мужской голос заставляет вздрогнуть и остановиться, – обе в машину, живо!

      – Не надо… пожалуйста, – я пячусь назад, таща за собой подругу, которая, что-то бурчит и болтается, как тряпичная кукла.

      Вот это мы вляпались! Высокая мужская фигура делает несколько быстрых шагов, я теряю дар речи, а он… он резко хватает Катьку и закидывает ее на плечо, словно она подушка.

      – Папочка… – говорит Катька, – я в говно!

      ***

       Мы едем в машине отца Катьки, и теперь мне удается украдкой рассмотреть его. Он молод, ну, относительно молод для отца моей подруги, она говорила, что ему почти сорок, но я представляла его гораздо старше на вид. А он очень привлекательный.

      Ровный нос, борода, длинные волосы, убранные назад, хмурый взгляд темных глаз, цвет которых я не могу сейчас рассмотреть.

      Он одет в темно-синее пальто, а под ним белая рубашка, небрежно расстегнутая на груди. Он ловит мой взгляд, и я отворачиваюсь, будто вовсе и не смотрела.

      Начинает накрапывать мелкий дождь, я стараюсь сосредоточиться на каплях, чтобы снова не поддаться порыву и не взглянуть на него.

       Катька лежит на заднем сиденье, она сама мне сказала сесть вперед, потому что он меня разит мерзкими дешевыми духами, по ее словам.

      – Рассказывай, – холодный властный тон привлекает мое внимание, – как вы там очутились?

      – Встретились с друзьями, – я сильнее закутываюсь в шелковый шарф, никак не могу согреться, короткая кожаная куртка совсем не греет. А еще это короткое платье, которое меня заставила надеть Катя.

      Я поворачиваюсь к отцу Кати и ловлю его взгляд на своих ногах, а потом замечаю, что видны резинки чулок.

      Сильно краснею и одергиваю юбку.

      – Хреновые у вас друзья, если они вас в лесу бросили, – он даже взгляд не отвел. Просто пялился и ждал, пока я поправлю…

       Я ерзаю на сиденье, стараясь еще сильнее натянуть юбку. Стыд какой! И почему же она такая короткая?

      – Это она виновата, – пищит Катька с заднего сиденья, – она с Русиком сосаться не захотела. Неужели сложно было. Мы бы сейчас так классно оттянулись!

      – Ты уже оттянулась, – спокойно говорит мужчина, – так оттянулась, что в лесу чуть не замерзла, – затем он снова смотрит на меня, – замерзла?

      – Немного.

      Он нажимает, что-то на панели приборов и сиденье начинает нагреваться.

      – Па-а-а, – пищит Катя, – выключи-и-и, меня опять стошнит.

      – Считай это наказанием. Двадцать лет, а мозгов ноль! – потом снова спрашивает у меня: – К тебе приставали?

      – Ничего такого, – я снова поднимаю взгляд, он смотрит на дорогу.

      Мы сворачиваем с трассы, постепенно начинают появляться дома и оживленные улочки.

      – Тебя куда везти? – Спрашивает мужчина.

      – К нам ее вези, – кричит Катька, – ее в общагу уже не пустят.

      – А может, и выгонят… я должна была в одиннадцать вернуться.

      – Завтра решим, – таким же тоном говорит мужчина. – Ты голодна?

      – Меня тошнит от мысли о еде… о-о-о-о-ой-й, останови, – орет Катя.

       Мужчина останавливает машину, и Катя буквально вываливается из нее. Я слышу, как ее тошнит, зажимаю руки между коленями и стараюсь смотреть вперед. Как же я неловко себя чувствую рядом с ним.

      – Переночуешь у нас, а завтра утром я тебя отвезу.

      – Спасибо.

      – Ты голодна? – Он снова задает этот вопрос, и я понимаю, что первый раз он спрашивал не у дочери.

      – Немного.

      – Согрелась, – он неожиданно берет мои руки и обхватывает своими громадными ладонями. Такими сильными и горячими, – как ледышка, кошмар просто. И как ты только связалась с моей Катюхой?

      Катя тем временем заваливается на заднее сиденье:

      – Я как огурчик! Поехали.

      – Дочь, дай плед позади тебя, твоя подруга замерзла совсем.

      – Подруга замерзла… – бурчит Катька, но плед подает, а потом снова падает на сиденье и закрывает глаза, – а замерзла ли я, ты не интересуешься.

      Мужчина накрывает мои ноги пледом, и мне становится спокойнее, так он хотя бы не будет на меня смотреть, подумал, наверное, что я какая-то шлюшка.

      Хотя какое мне дело