Истории мёртвой зимы. Дмитрий Алексеевич Игнатов

Как он теперь состав поведёт?!

      – Да в порядке я,– недовольно пробубнил Путилин.– Обидно, что моим же ведром меня огрел…

      – Кто?! Детали!– насел Лаврухин, отодвигая ставшего бесполезным интеллигента.

      – Да не разглядел. Захотел по нужде выйти. Смотрю, кто-то в тендере копается. Шугнул. А он, видать, с перепугу меня… По фигуре вроде молодой.

      – Ясно. «Ситдауны» эти наведались. Уголёк им наш нужен. Проторили дорожку,– озвучил комендант очевидный вывод и задумчиво посмотрел в сторону лагеря.

      Там, где-то на конце сходящихся в точку рельсов, пестрели палатки и поднимался чёрный дым, но не было видно никакого движения.

      – А вы ещё этих, с позволения сказать, граждан хотели к нам в поезд определить… Звери они там все!– поддакнул Венечка, но на него снова не обратили внимания.

      – Не придёт никто,– проговорил Путилин.– А нам ехать нужно… Машина должна двигаться, а то совсем встанем. Смазка загуснет – поршни заклинит, а если ещё трубопроводы во внутреннем контуре замёрзнут и гайки разопрёт…

      – Вот и займись внутренним контуром. Закручивай свои гайки!– огрызнулся Лаврухин.– А на внешнем уж я. Сказал – «до завтра», значит – до завтра.

      Поплотнее надвинув фуражку и подняв ворот шинели, он в очередной раз решительным шагом отправился в сторону стихийного поселения.

      – Ну куда он снова? С кем там разговаривать?– покачал патлатой головой интеллигент-Венечка, провожая коменданта взглядом из-под блестящих очков.

      – С людьми,– ответил машинист, хотя и сам уже не был уверен в своих словах.

      * * *

      В лагере и правда не наблюдалось никакой человеческой активности. Ни следов рассыпанного угля, ни тем более крови, на снегу не виднелось. Награбленное ночью было уже давно и умело сныкано где-то в недрах этого помоечного караван-сарая. Однако судьба угля волновала Лаврухина в последнюю очередь. Завидев массивную фигуру Коровчука, комендант направился к нему. Бригадир, словно на троне, восседал в старом кресле на деревянных ножках, и грел пухлые ладошки у горящей бочки, пока рядом суетились особо приближённые. Он тоже заметил приближение Лаврухина, и, не поворачивая головы, заговорил первым.

      – Ты вот знаешь, комендант, куда эти рельсы ведут?

      – Туда ведут.

      – А что – там?

      Вопрос явно перебил боевой настрой коменданта.

      – Ну, не знаю… Восток…

      – Во-о-от,– довольно протянул Коровчук.– А мы тут посоветовались и, стало быть, решили, что нам всем нужно на Запад. Так что ты, комендант, не торопись. Переставляй паровоз. И вот тогда мы все с тобой поедем.

      – Что?!– возмутился Лаврухин.– Это совершенно невозможно!

      – Ну, привыкай, товарищ начальник, у нас тут, не как у тебя… Демократия. Народ решает.

      – Ясно. Снова, значит, бредим… Время тянем? Не хотим договариваться? Так я пойду, мне плевать.

      Комендант действительно собрался было уйти, но из группы сидящих чуть в стороне вдруг поднялся