Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. А. В. Подосинов

тем более весомыми и убедительными могут стать выводы об универсальной способности человека ориентироваться в пространстве, тем более глубоко сможем мы заглянуть в сущность homo sapiens. Этим объясняется, в частности, включение в книгу этнографических материалов из культур, которые не могут быть названы древними.

      Конечно, в своем исследовании я ограничен чисто человеческими возможностями: поднять такой труд одному человеку едва ли по плечу. Не являясь специалистом по истории многих изучаемых в этой книге культур, я вынужден был ограничиваться тем кругом источников, который был уже обнаружен и исследован моими предшественниками, или (если речь идет о письменных памятниках) был доступен в переводе на русский или другой европейский язык. Поскольку работа в предлагаемом мной аспекте в основном не была проделана для большинства культур, я считал полезным собрать и обсудить весь доступный комплекс материалов из максимально широкого круга древних культур Евразии с древнейших времен до середины II тысячелетия н. э. (история Египта, формально географически выпадающего из культур Евразии, тем не менее является неотъемлемой частью истории Ближнего и Переднего Востока и средиземноморского региона, поэтому египетский материал также рассматривается в этой книге).

      Но начав с древнейших времен, следует остановиться, по-видимому, в середине II тыс. 1500 г. во многих отношениях является не только символическим, но и действительным рубежом в переходе к современности, к Новому времени (по крайней мере в Европе). Открытие Америки, впервые и навсегда замкнувшее для человека пространство земной поверхности, появление в Западной Европе первых латинских переводов Птолемея, перевернувших представления о возможностях пространственного изображения Земли, бурное развитие практической картографии (расцвет португальской картографии датируется как раз XV в.), изобретение книгопечатания и многие другие «новшества» начали постепенно разрушать картину мира, сложившуюся в западноевропейском средневековье, а в сознание человека все глубже проникало ощущение самого себя как обитателя Земли. Это время маркировано как переходное и во многих других областях человеческой культуры.

      Вот как, например, оценивает эту эпоху европейской культуры Освальд Шпенглер: «В начале XIV столетия почти одновременно – притом одновременно с изобретением масляной живописи и контрапункта – произошло изобретение пороха и компаса, т. е. дальнобойного оружия и далекого плавания… «(Шпенглер, 436); Шпенглер считает, что плавание на парусных судах в открытом море способствовало преодолению эвклидова понятия материка, свойственного предыдущим эпохам. «Со дня открытия Америки Запад сделался только одной из провинций исполинского целого. С этих пор история северной культуры принимает планетарный характер» (Там же, 438). На это же время приходится, по мнению Дж.-Ф. Туана, изменение образа космоса в сознании человека (Tuan, Topophilia, 129; ср. также: Ibid., 247: «Primitive and traditional peoples lived in a vertical, rotary, and richly symbolical world, whereas