Девятый Аркан. Ирина Яновская

фильма «Буря в ночной вазе».

      – Время одиннадцать утра, до четырех ждать не можем!

      – Так я же предлагаю, Семен Петрович, давайте меня с Катюхой, хоть на печурке можем расположиться, хоть на скамеечке, можем в сенях…

      – Сева, я сказал ведь, иди покури, не трахай мне мозг своими сексуальными фантазиями. И потом, я уперся! Могу я побыть немного самодуром! Сказал – будем сцену с подругой снимать, значит, будем! Нет подруги – найдем! Я хоть уборщицу сейчас переодену, но сцену сниму! Вы, суки, достали меня!

      Вдруг он перестал орать и стал кровожадно всматриваться в темноту! Взгляд его остановился на мне.

      Я поняла, что это мой звездный час, и сделала шаг из тени в свет как в прямом, так и в переносном смысле.

      – Семен Петрович, я могу сыграть подругу, хотите?

      – Хочу! А вы кто? Я не узнаю вас…

      Я вышла на центр площадки и сняла кепку.

      – Меня зовут Феврония… – начала я, но режиссер меня прервал:

      – Как? Феврония? Какая прелесть!

      Режиссер подошел вплотную, пристально меня разглядывая.

      – Так, зубы покажи. Улыбнись-ка широко. И волосы распусти.

      Я повиновалась.

      – Не могу понять, что-то в тебе не так…

      – У меня глаза разные – один голубой, другой зеленый.

      – Ох, ядрена матрона… и правда. Первый раз вижу блондинку и с разноцветными глазами.

      – А нас всего-то один процент на планете, – подкрепила я свою уникальность в процентном соотношении.

      – Мне уже все нравится. И внешность необычная, и имя это… Ф… Ф… Ф

      – Феврония, – напомнила я ему.

      – Феврония, да так сейчас уже и не называют… а сокращенно как, Феня?

      – Ага…

      – Фенечка, я вас беру, вы прямо с этим именем и будете в сериале. Марина, быстро ее на грим и в костюм! Давайте пока Севу отснимем в окошке! Катя, готова?

      – Я готова, но у меня вопрос…

      – Катюша, милая моя, потом все вопросы, потом… где Сева?

      – Так, вы же курить его отправили!

      – Позовите, перекур окончен.

      Севу быстро позвали. И они начали, наконец, снимать. Я сидела в небольшом вагончике и, пока меня гримировали и одевали, думала: во-первых, откуда у меня взялась такая смелость. Во-вторых, что у меня может сейчас ничего не получиться. В-третьих, что скажет на это Владислав. В-четвертых, что расклад сработал… И еще было и в-пятых, и в-шестых…Было бы, наверно, и в двадцатых, но меня позвали на площадку.

      – Ваш выход, Феврония! – сделав пригласительный жест, сказал Семен Петрович.

      Владислав вернулся на площадку, когда я была в кадре. На мне был длинный сарафан, волосы убраны под разноцветный платок. По задаче режиссера Катя рыдала, а я ее успокаивала. Краем глаза я заметила, что Владислав меня ищет и не узнает в гриме. Точнее, он даже и не смотрит на съемочную площадку. От этого выражение моего лица приняло растерянный вид.

      – Толя, возьми Феню крупным планом, – обратился Семен Петрович к оператору. – Как замечательно играет. Откуда эта актриса, Марин, как фамилия? Надо утверждать! Пусть Дерябин