ОстанкиНО. Артур Кангин

ровый экран плазменного телевизора.

      – Ну, садись, Петя, – генерал указал мне на глубокое кожаное кресло.

      Надо заметить, что с генералом Гавриловым мы друзья детства. Жили на одной лестничной площадке. Погодки, одноклассники. Ухаживали за одной девчонкой. Дрались.

      Когда мы остаемся с глазу на глаз, он называет меня просто Петей. Я же, глядя на две его вышитые золотыми нитками звёзды, зову его либо Сергеем Сергеевич, либо товарищ генерал. Про себя я, конечно, величаю его просто Серёгой. Серый!

      Генерал нахмурил искрящиеся сединой брови:

      – Сейчас ты услышишь очень странную вещь. Пожалуйста, не удивляйся.

      – Так точно, товарищ генерал!

      Гаврилов заиграл желваками:

      – Отставить официоз. С сегодняшнего дня называй меня просто Сергеем. Родина нам поручила великое дело. Будем в одной упряжке.

      – Так точно!

      – Я обижусь…

      – Хорошо… Сергей.

      – Мы же с тобой в Клязьме удили окуней. Однажды боролись и ты мне, засранец, вывернул шею. Помнишь?

      – Помню, – смахнул я слезу.

      – Так вот, – Серёга налил себе и мне воду из кристально чистого графина, – есть мнение, что телевидение наше надо закрывать.

      – То есть? – я закашлялся, подавившись водой.

      – Начисто! Наотмашь! Это же рассадник разврата, пошлости, наркомании и покушений на государственный строй. Ты согласен?

      Я лишь под столом щелкнул каблуками.

      – Но тут есть одно но… – генерал пронзительно взглянул. Морозом подернуло спину. – В стране у нас управляемая, мать её ети, демократия. Хотя и управляемая, но все же демократия. Мы не можем телевидение ахнуть просто так, с кондачка. Необходим железный компромат.

      Я мужественно выпятил подбородок:

      – Серега, если тебе нужна жизнь моя, то возьми её!

      – Посмотри на Эдмундовича, – генерал обернулся к бюсту Дзержинского. – Чтобы осуществить эту операцию, ты должен быть таким же, как он.

      – Памятником?

      – Ошибаешься! Ты должен обладать стальной волей и задавить в себе все сантименты… Но это отступление. Операцию назовем «Даун-ТВ». Как тебе?

      – Дауны – это дебилы?

      – Вроде того. Только круче!

      – Тогда блестяще!

      – Привлеки самых ушлых агентов. Всюду рядом с телезвездами, продюсерами, операторами, звукорежиссерами и редакторами расставь видеокамеры. Собери обстоятельный материал. И на его основании напиши компромат. Всего представь мне ровно полста компроматов.

      – Самому писать?

      – Отличный вопрос! Скучный компромат – это для сыщиков Мура. Мы должны быть во всем талантливы. Слышал, что Феликс Эдмундович писал стихи? Пушкин отдыхает! Мы должны соответствовать уровню.

      – То есть?

      – Найми какого-нибудь ловкого писаку. Пусть компромату добавит лоск.

      – Есть у меня один ловкач из «Аргументов и фактов». Он туда из «желтой» прессы перешел. На повышение.

      – Одобряю, – генерал вдруг встал и достал из шкафа соболью шапку. – Знаешь что это?

      – Шапка?

      – Это не простая шапка. Президентская. Мне он ее на день чекиста сам подарил. Но, зараза, – генерал, побагровев, попытался ее натянуть, – не надевается. Шапка отличная! У меня же башка в два раза больше.

      – У тебя, Сережа, голова философа.

      – Отставить сюсюканье! – генерал протянул мне шапку. – Померь-ка, Петро.

      Шапка мне пришлась впору.

      – Вот и носи, дорогой!

      Я вскочил:

      – Служу Отчизне!.

      – Садись… – генерал сощурил глаза. – Ты, Петя, должен пойти на повышение. Тебе уже сорок шесть, а ты всего лишь майор. Как-то неловко. Мы же за одной партой сидели… Прихлопнешь телевидение, обещаю погоны полковника. Буду ходатайствовать лично.

      Я склонил свою седеющую голову.

      – И, пожалуйста, без чинов. Спорь со мной, предлагай контраргументы. В диспуте, как известно, рождается истина.

      – С кого начинать?

      – Начни с юмористов. Раздражают больше всего. И помни, для закрытия российского ТВ родина нам отвела ровно квартал. Ни секундой дольше! Но и не секундой меньше!

      Компромат № 1

      Король смеха

1.

      Павел Бергман знал все анекдоты. Они в него были вбиты, как в комп. Мог рассказать всякий. С любого места. Это ли не находка для телевидения?!

      В Останкино было устроено «Анекдот-шоу». Публика начинала байку, Павел подхватывал. Восторг был всеобщий. Рейтинги запредельные.

      Но через год рейтинги поползли вниз. Пашу вызвал генеральный продюсер канала Михаил Жабин.

      – Как-то вы расслабились, братец, – с отцовским упреком взглянул он на Бергмана,