Живые игрушки. Флавия Майер

рнетт вынул из кармана куртки вагу, приспособление для управления марионетками, и взмахнул ей. Вага загорелась желтым светом, и из нее вылетели серебряные нити. Они вцепились в крючки убегающих игрушек, и Корнетт потянул их к себе.

      Четыре плюшевые игрушки за раз оказались в его руках.

      – Вижу, они до сих пор не привыкли к тебе, – сказал Корнетт своим звонким голосом и рассмотрел одну из игрушек. – Какой милый медвежонок! Как удачно ты добавила ему брошь к плащу: так он окончательно стал похож на героя нашей сегодняшней пьесы.

      Медвежонок из коричневого флиса на это задрал голову и упер лапы в боки, как настоящий человек.

      – Да, – мягким, едва слышным голосом ответила Долли, – сшила позавчера.

      Девочка показала ему зайца и кролика из сиреневых лоскутков ткани, друзей мишки для новой пьесы.

      В свои двенадцать лет она шила не просто игрушки. Благодаря секретному чародейскому заклинанию Корнетта каждая ее игрушка оживала и превращалась в настоящего компаньона. По ее комнате с белыми стенами и паркетом из светлого дуба все время сновали плюшевые кролики и коты. Они вытирали пыль и помогали с шитьем, а девочка взамен ставила для них и своей семьи представления.

      Недавно сшитые игрушки капризничали и с непривычки прятались по углам комнаты, как произошло сейчас. Пройдет пару дней, и они окончательно привыкнут к людям.

      – Такие красивые бедняжки снова томились в коробке, – потрепал медведя по голове Корнетт. – Ведь они так хотели увидеть свет. Ничего, сейчас порепетируем представление, и они привыкнут.

      Долли кивнула и включила музыку в плеере. Они вернулись к маленькой ширме.

      Сегодня в обед они ставят пьесу про мишку-волшебника, что спасает из лап волка свою сестру. Корнетт и Долли приготовили текст пьесы и декорации еще на прошлой неделе, и сейчас плюшевым актерам лишь оставалось показать их действия.

      Уже третий год они каждый месяц давали представления в кукольном театре.

      Долли взяла вагу и привязала к ниткам медвежонка, которого озвучивала, а сама зависла над ширмой. Корнетт прицепил нити к волку и поставил его на сцену. Он управлял его движениями и проговаривал его реплики. Долли также добавила на сцену мишку и кролика.

      Как хорошо иметь друга, с которым они разделяют одно увлечение!

      Другие мальчики тринадцати лет бы посмеялись над ними, но Корнетт не давал себя в обиду. В его карих глазах читалась уверенность, которая привлекала Долли. Он редко расчесывал свои блондинистые волосы, оттого они всегда топорщились из-под его черной кепки с волчьими ушками. Темные в клетку брюки держались на алых подтяжках. Ваги для кукол были всегда спрятаны во внутреннем кармане черной куртки с нашитыми на ней красными пуговицами.

      Неудивительно, что Корнетт постоянно держал магические предметы при себе. Он происходил из семьи чародеев, что для их провинциального городка не редкость. Чародеи в маленьких городах жили с людьми рука об руку и развлекали магическими представлениями их гостей. Они с рождения наделены магией и учатся ею пользоваться, изучают ее виды. Благодаря ему Долли узнала парочку заклинаний.

      – Ты не получишь свою сестру! Пусть скажет секрет этого леса, и только тогда обретет свободу! – громко проговорил он строчку и толкнул декорацию в виде дерева на медведя.

      – И не подумаем! – Долли придавала твердости своему голосу, отчего все время сбивалась. Она отвела медведя и кролика от падающего дерева. – М-мы…Мы принесли тебе ягоды с безвредной, но мощной магией. Верни нам друга, и мы отдадим ее тебе!

      Когда они проговорили все реплики в сценке и показали все действия, то дали распоряжение игрушкам сыграть всю пьесу еще раз. Актеры кивнули. Теперь они сами повторяли все движения, а Долли с Корнеттом говорили за героев.

      Кукольный театр вдохновлял ее на новые истории. Когда девочка воплощала свои выдуманные сюжеты, то сияла изнутри. В ее серых грустных глазах пробуждался яркий блеск. Взрослые и учителя в школе умеют лишь надоедать учебой, зато дома, среди игрушек, она погружалась в свой мир. Здесь, в этой комнате, заключалась ее счастье.

      Когда сценку сыграли еще раз, то послышались тихое хлопанье. Вислоухая зайка из белых и сиреневых лоскутов аплодировала им.

      – Наш первый благодарный слушатель, – заулыбался Корнетт. – Если бы волк не забывал протирать руки без моей подсказки, как делают злодеи, то мы бы сыграли идеально.

      – Да, – согласилась Долли. – Теперь генеральная репетиция. Пусть Эффи посмотрит.

      Девочка протянула руки к зайке Эффи, ее лучшей игрушке, и она бросилась в объятия своей хозяйки. Ничто не доставляло Долли большей отрады, как обнимать свое первое творение. Пока дети повторяли сценку, Эффи следила за каждым на сцене. Ее глаза в виде сиреневых пуговиц блестели. Она то прикрывала рот лапками, когда мишка угрожал волку, то расплывалась в своей улыбке из ниток, когда кролик помогал главному герою.

      По окончании репетиции Эффи зааплодировала.

      – Эффи одобряет. Эффи довольна. – Долли прижала ее к себе и улыбнулась.