Осторожно, детство закрывается. Виктор Кухов

бинетом крохотную комнатушку со столами, воткнутыми практически вплотную друг к другу.

      – Вась, ты чего, заболел что ль?

      – Не-е, – улыбнулся почтальон, – Замёрз. Решил та-ак, для профилактики.

      – Ну-ну. Лучше чай с мёдом попей или с малиновым варением.

      – Хорошо, Маргарита Степановна, спасибо, – вновь улыбнулся парнишка и начал сдувать пар.

      – Кстати, а ты чего в почтальоны-то пошёл? Всё обещал рассказать…

      – Да, особо-то и рассказывать нечего: пришёл из армии, месяц пытался работу найти, потом дядя сюда пристроил, – отрапортовал новобранец, – Но это временно, чтобы на пока хоть какие-то деньги были.

      – Хм, – улыбнулась Маргарита Степановна.

      – Что такое?

      – Знаешь, все мы сюда временно приходили. И я когда-то мечтала о другом. А как год назад получила благодарность за тридцать лет работы в организации, поняла ― не всем мечтам суждено сбыться.

      – СТЕПАННА! – прогремел из ниоткуда возникший невысокий мужчина, одетый в простенький костюм серого цвета. Комната тут же наполнилась энергией вошедшего, несмотря на его неброскую одежду и бьющий в нос терпкий запах парфюма. А нотки харизмы, присущие командирам, дополнили портрет руководителя. – Хватит причитать! Племяшу ещё трудовую не завели, а ты его уже окучиваешь своими проблемами, – мужчина не скрывал сарказма и вдобавок ребячески подмигнул племяннику.

      – Михаил Григорьевич, мы просто общаемся, никто никого…

      – Ну, ладно тебе! – оборвал коллегу начальник. – Давай, Васёк, рассказывай! Как первая неделя прошла?

      – Привет, дядь Миш, – Вася пожал крепкую руку, – Потихоньку вливаюсь… Интересно тут – столько новых людей… В общем, пока нравится.

      – Ну, вот и славно! А там посмотрим, – улыбнулся дядя, словно готовил племяннику сюрприз. – Ладно, не буду отвлекать, товарищи, заполняйте отчёты.

      Все вернулись к делам с бóльшим энтузиазмом, будто начальник пообещал отгул первому, кто выполнит работу.

      Васин напиток с повышенным витамином «С» остыл, и новоиспечённый почтальон выпил его большими глотками.

      – Сегодня, кстати, на Луговую письмо было – минут пять искал почтовый ящик. ― Вася решил поделиться первой необычной историей. – У всех ящики на заборах закреплены, да на калитках, а тут встроен во входную дверь. Ловко придумано – бросаешь письмо, а оно уже дома. И ни дождь, ни снег не страшны.

      – Погоди, какой ты говоришь номер дома был? ― поинтересовалась полная дама за соседним столом.

      – Да, я не запомнил… Где-то в середине улицы… Старенький такой домик.

      – Красный с зелёной крышей?

      – Э-э… Я особо не разглядывал, – задумался Вася, – Но, вроде да. А что?

      – Хм, странно… Сколько лет работаю, там никто сроду не жил.

      – Да, ладно?! Смеркалось уже, я и не заметил, что дом нежилой! Ну, во-от! Первая неделя, а у меня уже залёт… Может, кто-то по ошибке отправил?

      – Письмо-то хоть кому адресовано?

      – Да не посмотрел я… – расстроился парень. ― Так обидно! Там ведь целых два письма было! Одно из потеряшек – два месяца где-то провалялось, другое свежее.

      – Ладно, Вась, не переживай. Всякое случается. Главное, будь теперь повнимательнее. А кому надо, ещё напишет, – поддержала коллега и улыбнулась, – Бог Троицу любит.

      Глава 1. Путёвка

      Кассетник тихо напевал про одинокую птицу и антрацитовое небо, когда дверь открылась. В комнату вошёл отец. С кухни доносились запахи ужина и звуки его приготовления.

      «Ещё один пример и пойду руки мыть», – подумал Ваня.

      – Привет, пап, – вслух бросил юноша.

      – Здорово! – ответил отец и стал переодеваться.

      В родительской комнате стоял огромный шкаф в полстены. Остальная часть дома также не страдала от нехватки мебели. Но мама с папой предпочитали переодеваться именно в детской. Причём они не убирали одежду в шифоньер, а вешали её на стулья. У каждого имелся персональный.

      Это мало беспокоило Ваню и его старшего брата Максима. Мальчиков не интересовало: «Почему всё происходит именно так?» и «Где переодеваются родители в других семьях?» Они это считали таким же обыденным, как есть на кухне, а умываться в ванной комнате.

      Возможно, вещи на стуле распрямлялись к утру, а стулья с одеждой в родительской смотрелись бы не очень. Возможно. Сейчас уже неважно, тогда было неинтересно.

      – Вот, скажи, сын, кто с музыкой уроки учит? ― поинтересовался отец, пока причёсывал у зеркала усы.

      Усы у него были шикарные. Чёрные, густые. Иногда он закручивал кончики усов вверх и становился похожим на истинного казака, не хватало только папахи и сабли.

      – Бать, я только письменные уроки под музыку делаю, мне не мешает… Правда, – ответил Ваня, но его аргумент прозвучал не очень убедительно. К тому же броня отцовских убеждений могла выдержать любой натиск.

      – Ну, смотри! – ответ папе