Хроники ада. Константин Кривчиков

не вызвали подкрепление? Служебные инструкции для кого существуют? Чего молчишь?.. Вот скажи, как мне теперь объяснять Рите Матющенко, что ее муж погиб не за хрен собачий? Может, ты сам пойдешь и объяснишь? Так, мол, и так, дорогая Рита. Решил я самодеятельность проявить, ну а мужик твой в результате на тот свет отправился. Скажешь?

      – Если надо – скажу.

      – Вот как? – Зайцев помолчал, покачивая головой. – Нет уж, как-нибудь без тебя обойдемся. Не хочу я тебя к Рите посылать. А то ляпнешь еще ей чего-нибудь не то… Тебе ведь лишь бы подстрелить кого-нибудь. Или, на худой конец, морду разбить. Только в этом ты мастак. Эх, не хотел я тебя брать к нам. Да уж больно за тебя Олисов просил. Мол, пристройте парня, а то пропадет совсем… Это ты мужика во дворе завалил?

      – Я.

      – Хороший выстрел – в основание черепа. Прямо как в тире.

      – Он в меня первым пальнул, – сказал Колян. – Что мне его, по голове гладить?

      – А убивать-то зачем?

      – Я в ногу целил.

      – Да ну? Видимо, у него ноги из головы растут… С кого теперь показания снимать?

      – Так есть же один кадр. Парень из бригады Волчка.

      – Это которого на «скорой» увезли? В коме он… Ты мне скажи, почему без приказа оставил место перестрелки?

      – Так ранило же меня. – Варнаков пошевелил рукой, висящей на перевязи. – В плечо. Крови много потерял. А еще требовалось оказать срочную медицинскую помощь важному свидетелю.

      – Какому еще свидетелю?

      – Мы в квартире женщину обнаружили. Живую.

      – Раненая?

      – Нет вроде бы. Но очень сильно избитая. Сейчас она в реанимации.

      – Сказала что-нибудь?

      – Нет. Без сознания была.

      – Да-а, – протянул Зайцев. – Наделали вы делов. Даже допросить некого. И пять трупов в сухом остатке. Не считая тяжелораненого бандита и твоей избитой бабы. Собственные версии есть? Версий нет. Сейчас доложите все следователю. Потом поедете в горотдел и напишите объяснения. Подробнейшим образом все изложить. Подробнейшим!

      Когда майор, побагровевший к концу беседы, словно рак, отошел, Стеблов произнес виноватым голосом:

      – Ты извини, что я Зайцеву о выстреле сказал. Думал, что отмажу тебя, а получилось еще хуже. Извини, не просек я с ходу.

      – Ладно, я догадался о твоих добрых намерениях, – сказал Колян. – Один хрен – влип я в дерьмо по самые уши. К одному не придерутся, так к другому. У них инструкции на все случаи жизни написаны, чтобы собственную задницу прикрыть.

      – Знаешь, Колян, я ведь тоже сначала не понял, зачем мы в этот дом сунулись. Ну подумаешь, огонек в окне мелькнул. Мало ли здесь бомжей бродит. А ты, получается, проинтуичил. – Михаил внимательно посмотрел на собеседника. – Игоря только жаль.

      – Жаль. Но я ему семафорил. А он, видимо, уже об ужине мечтал.

      – Хочешь сказать, Игорь сам виноват?

      – Такого я не говорил.

      Стеблов помолчал.

      – Злой ты, Колян… временами. Когда объяснялово напишем, ты потом куда? Домой?

      – Не знаю. В «Радиант», наверное.

      – Ты