В плену его страсти. Дина Данич

и молча вышвырнет из дома, если задумает это.

      Остаток дня провожу на кухне. Готовлю много всего, складываю в холодильник и банально сбегаю к себе в комнату. До нее, к слову, добираюсь, как заправский шпион – выглядывая из-за угла и передвигаясь перебежками.

      Вероятно, со стороны такое смотрится весьма забавно. Я же просто боюсь. Что ни говори, а характер у моего босса просто отвратительный. Тут Василий не соврал. Но в нем нет того, что я боюсь больше всего. И это плюс, ради которого можно потерпеть все остальное.

      Просто сегодня я не хочу с ним встречаться. Вот и все.

      Так как ванная комната у меня своя, то мне даже не надо выходить никуда до самой ночи. А еду… Что ж, хорошо, что за ужин отвечаю я и могу забрать кое-что с собой, чтобы опять же не встречаться с Тагаевым.

      Я даже ложусь спать пораньше, чтобы оставить позади сегодняшний инцидент. Вот только вместо спокойного сна выходит что-то невнятное.

      Мне снится мама. Как мы гуляем с ней в парке рядом с домом. Мы часто ходили с ней туда по выходным, кормили уточек возле пруда. Это была наша маленькая традиция.

      И вот я снова там, с ней. Держу за руку и радуюсь тому, что она снова мне улыбается.

      Впервые за долгое время улыбаюсь сама. Но резкий порыв ветра заставляет поежиться, и тут же темнеет вокруг. Появляется Эдуард, который смотрит на меня, а мама рядом с ним тает, словно истончается, и пропадает совсем.

      Зато отчим шагает ко мне, а я отстраняюсь, делаю шаг, другой. Но он быстрее, он сильнее. Я разворачиваюсь и бегу, пытаюсь ускользнуть, но буквально слышу дыхание за спиной.

      – Стой, сучка малолетняя! – ревет он. Хватает и дергает на себя, а я падаю, ладони обжигает боль. – Я с тобой не закончил. Говорил же, найду…

      Подхватывает, прижимает к себе, но я дергаюсь, рвусь на свободу, толкаюсь, вырываюсь и кричу. Кричу, что есть силы.

      – Нет! Нет! Отпусти! Ненавижу! Мама! Мамочка…

      Он зажимает мне рот ладонью, и я чувствую тот самый тошнотворный запах табака и его одеколона, кусаюсь, сопротивляюсь, даже несмотря на то, что силы неравны. В душе леденящий ужас, страх, который толкает, заставляет биться до кровавой пелены перед глазами…

      – Я поимею тебя… Алика…

      – Алика! Тихо! – врывается в сознание грубый, низкий голос. Другой, иной. Не тот, что вызывает приступ тошноты.

      Резко распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с Камилем.

      Комната погружена в полумрак – ложась спать, я оставила включенным бра, и сейчас он по-прежнему горит, так что различить черты лица мужчины несложно.

      А еще взгляд. Темный, затягивающий взгляд, который меня словно гипнотизирует. Надо что-то сказать, но я молчу… И только смотрю. Словно кролик перед удавом. И где-то на задворках мелькает мысль – кажется, сейчас что-то будет…

      – 10 Алика -

      – Пришла в себя? – спрашивает Камиль довольно резко.

      – Ага…

      Мужчина отстраняется и убирает от меня руки, а кожу так и покалывает в тех местах, где он держал меня. Опускаю взгляд, ойкаю и тут же натягиваю на себя одеяло до подбородка. Вот дура-то! Я же спать