Спаситель. Данила Александрович Лавров

ни дубрав прохладной извиваясь,

      Текла неспешно чистая река,

      И мысли рядом с ней, в поток сливаясь,

      Слагались в стих на долгие века.

      На берегу под солнца ярким светом

      Стремился ввысь Рубиновый дворец,

      И он сиял роскошным самоцветом,

      Как разума пытливого венец.

      В сием дворце средь щедрой позолоты,

      Вновь размышляя в дымке полутьмы

      И жизнь вдыхая в тонкие работы,

      Трудились кропотливые умы.

      Порой творцы в экстазе легком страсти

      Искусные шедевры здесь писали.

      Поэты рады лиры полной власти,

      Не ведая ни страха, ни печали.

      Среди людей, свободных и безбедных,

      Тревога разразиться не способна.

      Там было все на землях заповедных

      Изящно, грациозно, бесподобно!

      В морях стихов, красивых и безбрежных,

      Здесь растворился каждый человек,

      Как вдруг огни вдали земель мятежных

      Разрушили земли блаженной век…

      2

      А за рекой, в Долинах скал дымящих,

      От райских кущ поэзии вдали

      Среди огня, золы печей пыхтящих

      По шахтам бесы алчные брели,

      В горах руду веками добывали,

      Не видя света солнца никогда,

      Стальные сабли в кузницах ковали -

      Жить не могли без тяжкого труда.

      В их городах до ужаса тоскливо;

      Искусство меркло в вечной суете,

      Ведь бесы эти выбрали кичливо

      Жить в серости, душевной пустоте.

      И все одно: работа и доходы

      У бесов были только на уме,

      Им не страшны отравленные воды

      И теснота трущоб в кромешной тьме.

      В Долине красной каждый был солдатом.

      Округу бесы грабили и жгли,

      И чахли над своим кровавым златом,

      Что из градов красивых унесли.

      Боялись все огня и сабель горных -

      Жнецы тех мест жестоки и коварны,

      Морали светлой были непокорны,

      Творцам за их труды неблагодарны.

      И бесам чужды были силы слога,

      Что за мостом, унылым и пустым,

      В садах роскошных жили слишком долго…

      Мечта уйдет, рассеется, как дым!

      Не слышно у реки былых куплетов -

      На их судьбу упала злая тень.

      Теперь огонь идет к Земле поэтов,

      Наступит там расплаты горькой день.

      Готовы бесы бить врага до гроба,

      Идет вперед рычащая орда.

      Кипит в сердцах пылающая злоба,

      Сжигала что большие города.

      Их цель ясна: карать всех несогласных

      И разорить Рубиновый дворец,

      Чтобы в боях, кровавых и ужасных,

      Свободе лиры положить конец.

      3

      Неумолимо близится расплата,

      В Рубиновом дворце тревожный час.

      В роскошном зале за столом из злата

      Поэты собрались в последний раз.

      Отец сынов окликнул чуть слезливо:

      «Погибель наша встала у порога!

      Вовек не будет боле строк красивых,

      Нас к пустоте ведет сия дорога.

      Стихи умрут, забудет их планета,

      И тщетны были наши все исканья.

      Не будет места в мире для поэта,

      Пусть против это нашего желанья…»

      «Я не согласен, дух поэта вечен! -

      Отцу я без опаски возразил. -

      Лишь тот, кто духом слаб или беспечен,

      Оставит все, что искренне ценил!»

      Отец замолк на миг, пронзая взглядом

      Меня, как ненавистного врага,

      Затем спросил: «так что же делать надо?

      Ты расскажи, коль явь не так строга!

      Сын мой, наш труд не ценят ныне!

      Поэзии уже пришел конец.

      Погибнем мы на дьявольской чужбине,

      А ты все ждешь спасенья, как глупец!»

      Я встал из-за стола, дрожа от гнева,

      Воскликнул зычно: «Глупо смерти ждать!

      Нет выше блага, чем стихов напевы;

      Довольно, сложа руки, заседать!

      Уйду в Долину я сию минуту!

      Всем доводам унылым вопреки

      Искореню