Французский поход. Богдан Сушинский

Иначе будут иметь дело с целой ротой королевских мушкетеров!

      – Естественно, – невозмутимо согласилась Лили.

      Провожали графа д'Артаньяна из «Лесной обители» прямо из-за стола. Все были в меру пьяны и очень веселы. Несколько слуг играло на лютнях, а кое-кто даже пробовал пританцевывать.

      Прежде чем попрощаться, маркиза предложила мушкетеру еще пару деньков погостить, прозрачно намекая, что все остальные ночи могут пройти «значительно веселее, чем эта, заговорщицкая». Доверительно произнося «заговорщицкая», Эжен заливалась смехом.

      Д'Артаньян понимал, что смех ее такой же притворный, как и весь этот бал. Но от этого становилось еще обиднее.

      Во время их вселенского веселья только баронесса Лили оставалась трезвой, спокойной и совершенно невозмутимой. Д'Артаньян несколько раз встречался с ней взглядом, и Лили не отводила глаз. Она как бы спрашивала: ну и что дальше, граф? Что вы предлагаете? И лейтенанту казалось: спроси он сейчас Лили при всех, согласна ли она уехать с ним – и баронесса, не задумываясь, произнесла бы свое убийственно-невозмутимое: «Естественно». Даже если бы он спросил, согласна ли пансионесс стать его женой – ответ был бы тот же.

      – Однако спросить мушкетер так и не решился. Хотя и не было у него сейчас ни дома своего, ни семьи. Другое дело, что ему удалось задать несколько вопросов красавице-гречанке.

      – Так это вам, красавица, мы обязаны всем этим пиром? – спросил он Иллирию, как только Эжен на несколько минут отлучилась из зала.

      – Просто я вынуждена была, – не стала она ни оправдываться, ни лгать. – Вам легко: сейчас вы уедете – и все, а мне придется жить в этом террариуме.

      – То есть все, что вы сообщили Сержу, это?…

      …Было сообщено по велению госпожи. Но при этом я добавляла кое-что такое, за что маркиза готова вырвать мне язык.

      – Значит, и ключ тоже подсунула маркиза?

      – Она и в самом деле непревзойденная интриганка.

      – Хотите сказать, что похлеще вас?

      – Что бы вы ни думали сейчас обо мне, – тряхнула смоляными кудрями Иллирия, – вы должны знать: баронесса Лили продолжает оставаться в опасности, поэтому ей лучше сегодня же уйти из пансиона. Тем более… что она влюбилась в вас.

      – Лили влюблена в меня?! Эта мраморная статуя? Хватит с меня ваших розыгрышей, внебрачное дитя Эллады! – негромко, но твердо осадил ее д’Артаньян. – Все, хватит!

      – Лили действительно влюблена в вас, – взглянула на него гречанка прекрасными, печальными глазами. – Неужели вы не замечаете этого? Или же не хотите замечать, усматривая в любви баронессы опасность для своей вольной жизни? Впрочем, речь сейчас идет не столько о любви, которая грозит вам, сколько об опасности, которая все еще грозит баронессе фон Вайцгардт…

      5

      …Там, в Каменце, графиня де Ляфер не сообщила Гяуру еще об одном письме, которое днем раньше привез другой гонец.

      Впрочем, князю и не следовало знать о нем. Пришло оно из Кракова и состояло всего из двух строчек: «Удалось ли вам, графиня, выполнить мое