Круги на воде. Генрих Мамоев

арат попытался щелчком выбить сигарету из руки приятеля, но промахнулся. Вторая попытка увенчалась двойным успехом: Разгонов умолк, задумчиво наблюдая, как стрельнув искрами, сигарета упала к его правому ботинку. Кивнув поблагодарившей его взглядом официантке, Марат посмотрел на приятеля:

      – Ты зачем ей подмигнул?

      – Я… нравлюсь женщинам!

      – Глупо путать себя с деньгами.

      – Люди в… принципе глупы, – пьяно проворчал Разгонов, – даже я.

      – Самокритичность била из него фонтаном!

      – И чем им… нам, то есть, страшнее, – продолжал Разгонов, разглядывая потухшую сигарету, – тем они… глупее. Это… научный факт!

      – И чего боишься ты? Если не гостайна, конечно.

      – Э-э, братан! – горестно выдохнул Разгонов, – Всего! Жизни… я боюсь!

      – А, по-моему, ты как за пазухой.

      – В смысле…, как кот?

      – В смысле, у бога!

            Налив в стакан минералки, Марат оглядел пустой зал ресторана.

      – Ты… неправ. Помнишь, что я… вчера говорил? – Разгонов сощурил один глаз, словно намекая на что-то интимное.

      – Что у тебя запор от спиртного?

      – Нет, другое.

      – Про Бузову?

      – Что… про Бузову?

      – Что она тебе нравится…

      – Я такого… не говорил!

      – Тогда не помню.

      – Разве я не говорил, что в моих венах течет… кровь Романовых?!

      – Вот прям сейчас течет?! – Марат почти с умилением посмотрел на краснеющего от гордости приятеля.

      – Не веришь?!

      – Справка из ЖЕКа имеется? Документ? А иначе я вам посылку не отдам, – Марат продолжал дурачиться, зная, что это лучший способ заставить Разгонова прекратить периодически просыпающийся в нем снобизм и желание довести свой род до Рюрика Ютландского.

      – Да ну тебя! – утратив интерес к теме, Разгонов шумно сглотнул, с опозданием гася рвущуюся на свободу икоту, – А скажи… мне ип, тебе вот, чего не хватает?!

      Марат поправил сбившийся депутатский значок на пиджаке коллеги, усмехнулся, собирая пьяные мысли в кулак. Не получилось. Отпив минералки, аккуратно зафиксировал бокал на краю стола и повернулся к аритмично раскачивающемуся Разгонову.

      – Спорта, наверно.

      – Да забудь ты о своей самбе…

      – Самбо.

      – Неважно! – Разгонов пытался сфокусировать укоризненный взгляд то на плече Марата, то на его подбородке, – я вообще…

      – А-аа, ну, если вообще… тогда-а, – протянул Марат и замолчал.

            Шел третий день новоселья. Подорванные уплатой непомерного налога на наследство, финансы истощались быстрее, чем радость от нежданного подарка судьбы. Денег было не жаль – свалившаяся почти в буквальном смысле на голову четырехкомнатная квартира на Тверской, из которой «площадь Красная видна», это вам не шубу в трусы заворачивать! Строго говоря, Красную площадь закрывало здание Исторического музея, но кого волновали подобные мелочи, когда сама история с наследством была до крайности странной и нелогичной.

            Марат в жизни не видел деда Анатолия по материнской линии и причины, побудившие незнакомого родственника сделать поистине королевский подарок, были покрыты плотной завесой тьмы. О деде вообще было мало что известно: доктор философии, яхтсмен, был женат, развелся, детей не нажил. В декабре прошлого года пропал в Индийском океане, с ним еще несколько человек экипажа яхты и владелец, французский бизнесмен.

      Расследования не было (Индийский океан большой, и в нем водятся пираты), но завещание составлено правильно и документы на квартиру тоже оказались в полном порядке, словно дед знал, что с ним случится и заранее подготовился.

             Хватало и других странностей: в квартире нашлось совсем немного его фотографий и все, когда ему уже за шестьдесят. Ни одной детской, юношеской, с родителями или друзьями – лишь он на улице, яхте, причале, берегу. Эта загадка также оказалась не по зубам, но Марат тешился надеждой, что займется вплотную, когда наладит быт, перейдя, наконец, с полукочевого образа жизни к оседлому…

      – Не… мол… чи…, – хромающая на обе ноги речь Разгонова оборвала хлипкую цепь воспоминаний в гудящей от многодневного пьянства голове.

            Марат оглядел почти опустевший зал ресторана:

      – Жень, по домам! Хорош бухать!

      – Ты что, мой раввин?

      – Свои бы грехи замолить, – пьяно усмехнулся Марат.

      Разгонов поднял руку, пытаясь на что-то указать, но силы его были явно на исходе.

      – Ща поедем в этот… в это… как ее…

      – Не, народ разбежался, только мы с тобой, как алкаши…

      – Мы не алкаши, мы депутаты! – вяло возмутился Разгонов, – и завтра на работу, законы принимать, бабло грести… людям…

      – Завтра суббота.

            Разгонов посмотрел на Марата, с трудом задержав