Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…. Василий Звягинцев

и Людмила не выдержала, добавила «свои пять копеек».

      Спросила, обращаясь к своим вчерашним спутникам, Эдуарду и Григорию, достаточно вроде бы опытным фронтовым разведчикам:

      – Ну, что же вы своему командиру сразу всё не объяснили?

      – Мы объясняли, он не поверил, – не то удручённо, не то со скрытым торжеством человека, чья правота подтвердилась самым наглядным образом, ответил Эдуард.

      – Приношу свои извинения, – выдавил Хворостов. – Не скрою, не поверил, думал, чего-то вы недопоняли в происходившем. И сейчас не могу поверить. Как вы… ваши сотрудницы всё это провернули? Я ведь своих людей знаю…

      – Своих знаете, моих – нет. А если разведке не удалось установить силы и средства противника, уровень его подготовки – нужно быть трижды осторожным. Да что я вам прописные истины объсняю? Вы обратили внимание, в каком чине госпожа Глазунова?

      – Вы сказали – поручик. Я решил, что позывной такой…

      – Отнюдь, это её подлинный чин, или, по-нашему, воинское звание. Дело, видите ли, вот в чём, – Ляхов щёлкнул пальцами, подбирая походящие слова. – В той армии, где служат эти прелестные существа, уровень военно-технической оснащённости значительно ниже, чем в нашей российской или, не к ночи будь помянута, американской. Приходится компенсировать. Про японских ниндзя слышали, конечно, или, если поближе взять – вьетнамцы в известной войне. Да, кстати, ваших ребят нужно освободить. Пусть не обижаются, что так с ними поступили, наглядный урок, ничего личного.

      По его кивку девушки, сохраняя бдительность и осторожность, развязали охранникам руки, убрали пластыри.

      – Скажите, – обратился Фёст к ближайшему из них, – вы что-нибудь вообще успели заметить, услышать, почувствовать?

      Чоповец был в таком состоянии и настроении, что говорить не стал, просто отрицательно мотнул головой.

      – Поподробнее, пожалуйста, – попросил Хворостов, – что это за армия такая, с дореволюционными чинами, плохим оснащением и высочайшим уровнем индивидуальной подготовки? Не израильская ведь?

      – Упаси бог. Я как раз с самого начала хотел вам всё рассказать, да вы меня всё время отвлекали. Теперь слушайте. Удивляться не обязательно, просто так уж мир устроен…

      Он буквально за десять минут, умалчивая лишь о том, что сейчас не имело непосредственного отношения к делу, рассказал и про другую Россию, и про «Мальтийский крест». Не стесняясь присутствия полутора десятка бойцов Хворостова. Таиться теперь незачем, если завтра всем этим людям придётся работать в связке с «печенегами» или любой пришедшей с той стороны воинской частью. На весьма ответственных должностях. Наверняка все присутствующие – офицеры, от капитана, как минимум, и выше. Каких служб – несущественно.

      – Поразительно. Действительно, поверить почти невозможно, – сказал Хворостов, машинально жуя мундштук уже третьей «корниловской» папиросы. Теперь смысл коробки и картинки на ней приобрёл другое значение. А поначалу он просто за этакий прикол