Простой советский спасатель. Дмитрий Буров

с этим телом? Драться оно умеет, а с прыжками из воды не дружит?

      Протрезвевший несостоявшийся жмур вдруг вспоминает, что он умеет плавать, и с приличной скоростью начинает от меня сваливать.

      На берегу, забыв все русские слова, на чистом классическом матерном вещает Кузьмич. Еще бы, за моими попытками спасти пьяницу наблюдает весь пляж. Ох, чую, влетит мне по первое число. Но меня охватывает какой-то нездоровый азарт. Тут мою взрослую память опытного профессионального эмчеэсника словно кто-то отключает, возвращая на место молодого мальчишку, впавшего в раж.

      С воплем: «Стоять, гад! Я тебя все равно спасу!» – я догоняю несчастного, попадаю ему по затылку, рывком дергаю за волосы обмякшее тело и тяну в лодку. Ошалевший Женька мне помогает, и мы с трудом втягиваем потерпевшего на борт.

      Завели мотор, подходим к берегу, выгружаем тело. Оно вдруг вскакивает и бросается на меня. Мне ничего не остается, как встретить его «двойкой» в горло. Мужик падает, какое-то время лежит, таращась на нас троих, а затем вскакивает и резвым сайгаком несется по берегу.

      – Ты это, того, не переживай, – вздыхает Кузьмич, косясь на меня.

      Я понимаю, ему безумно хочется свалить от нас в свой домик, достать заначку и накатить. Я бы и сам накатил, да ведь не даст, зараза!

      – Вы это, идите на пост, – махнул рукой Сидор Кузьмич. – С милицией я сам разберусь. Только ты это, Леха… Ты сегодня больше никого не спасай. Женька, головой за него отвечаешь, понял?

      – Понял, Кузьмич!

      – Пусть с вышки только поссать спускается, – бывший мичман окинул меня взглядом, словно опасаясь за курортников, которых я могу захотеть спасти по дороге в туалет. – Все, брысь отсюда, салаги, – буркнул Прутков по прозвищу Прут и двинул в сторону патруля.

      Доблестные граждане, видя такое безобразие, моментально сгоняли в опорный пункт и нажаловались. Вот так у нас всегда: когда очень нужно, свидетелей днем с огнем не сыщешь. А не нужно, так годовалый ребенок заговорит.

      Мы двинули в сторону одиноко торчащей вышки посреди бушующего человеческого моря полуобнаженных тел, лежащих, стоящих, сидящих на песке, где только глаз видит.

      Лето выдалось жарким, и курортники выползали на пляж с семи утра, чтобы занять местечко в тени.

      – Лех, что это было-то?

      – Да хрен его знает, – буркнул я. – Вчерашнее, видать, не вышло, вот и… – использовал я утреннюю Женькину версию.

      – Может, тебе в общагу? Поспишь, я сам подежурю. Вечером-то на другое дежурство…

      – Не, нормально все, – отмахнулся я. – Ты иди, а я, пожалуй, за лимонадом сгоняю. И приду.

      – Мне Кузьмич голову оторвет… – неуверенно выдал друг.

      – Не оторвет. А если оторвет, обратно пришьем, – неудачно пошутил я. – Все, я пошел.

      – Ну, смотри, – буркнул Жека и двинулся к вышке.

      Я же метнулся к ларьку «Соки-воды» и, только заказав стакан ледяной минералки, сообразил, что деньги остались в сумке, а сумка у Женьки.

      – Ты берешь? Нет? Тогда отходи, не мешай другим, – заворчала