Связь без брака – 2. Время олимпийских рекордов. Дмитрий Распопов

вас освистывают? Я плохо знаю русский, но большинство на стадионе сегодня явно были против вас.

      – Я не согласен с вами, – улыбнулся я, – да, некоторые неосознанные личности ожидают от меня чего-то, что они считают правильным со своей точки зрения, но большинство советских граждан, я твёрдо убеждён в этом, поддерживают меня. За них я очень горд и благодарю за поддержку.

      – Но… но… – она удивлённо на меня посмотрела, а я уже улыбнулся и извинился перед ними.

      – Простите, мне нужно отдохнуть и восполнить силы, завтра после финалов вы сможете задать мне больше вопросов.

      Они защёлкали фотокамерами, попытались узнать у меня больше об этом политическом заявлении, но я, извиняясь и широко улыбаясь, направился к автобусу.

      Прибыв в часть, где меня поселили, я сразу отправился в душ, затем отдыхать. День выдался уж слишком насыщенным. Закрывая глаза, я всё силился вспомнить, кто был рядом с нами и мог кинуть что-то в шиповки, но людей вокруг было так много, внимание отвлечено, так что я скорее был вынужден признать, что это бесполезно, любой мог сделать, никто бы и не заметил.

      Через час появился Кузнецов с забинтованной рукой.

      – Прав был ты, Ванюша, – упал он на соседнюю кровать, – видимо, я слишком быстро состарился и не успел понять, когда спорт превратился вот в это.

      Тут он потряс рукой.

      – Сергей Ильич, врачи сказали, что это было?

      – Раскрошенное стекло и какие-то тонкие стеклянные волокна, – скривился он, – они были крайне удивлены такой необычной фракцией. Спрашивали, где я такое вообще нашёл.

      – Надеюсь, не ответили? Наш куратор утащил всё на экспертизу.

      – Я на дурачка похож? – он покосился на меня.

      – Пусть вам будет сейчас обидно, Сергей Ильич, – я повернул к нему лицо, – но я, во-первых, устал вам говорить, что нам нужны резервные комплекты, и, во-вторых, попросил присмотреть за обувью и одеждой. Вы всё напрочь проигнорировали.

      Он обиженно засопел и отвернулся от меня, и я от него, раздумывая, стоит ли мне поспать, чтобы выйти на вечернюю пробежку.

      – Ладно, Ванюш, извини, – спустя полчаса молчания неожиданно раздалось с соседней койки, – похоже, твои победы явно кому-то не дают покоя, а зная это, я больше не буду расслабляться. На войне, значит, на войне.

      Я поднялся и сел на кровати.

      – Обещаете теперь серьёзно относиться к моим словам?

      – Да, Вань, сегодняшний урок был даже мне нужен.

      – Мир? – я протянул ему ладонь, и он пожал её левой рукой. – Ладно, тогда отдыхайте, я на пробежку, – улыбнулся я и пошёл переодеваться.

      ***

      Закончив с разминкой, я побежал нарезать круги, но тут мне наперерез бросился рядовой.

      – Товарищ Добряшов! – орал он, махал какой-то бумажкой.

      – Чего случилось, служивый? – остановился я.

      – Вам записку таксист передал, – он, запыхавшись, остановился рядом со мной.

      – Какой таксист? – не понял я.

      – Просто