Красная машина. Юниор. Павел Барчук

должен оказаться совсем в другом месте. Только не на пустыре огнеупорного завода в Семилуках. Хотя… Если рассудить, может, это и есть мой персональный ад?

      – Славик, короче, бей вот тех, которые по краям. С Жирным ты в таком состоянии ни черта не сделаешь. – Ржавый сплюнул в сторону, наклонился, поднял с земли кусок кирпича и сунул мне в руку. Себе взял такой же.

      И только в этот момент я осознал, Петька называет именем брата меня! Какая дурь…

      Это было настолько неожиданно, что я засмеялся. Серьезно. Сидел на земле, посреди грязного пустыря, с кирпичом в руке и ржал во весь голос. Удивительно смешной бред, однако. Надо же, как меня приложило. Сто пудов затылком долбанулся со всей дури. Правда, на голове был шлем. Но, мало ли… Если удар оказался достаточно сильным мог не удержаться на ногах и… И что? Ну, упал, ок. Однако, надо постараться, чтоб не просто вырубиться, а впасть в состояние маразма. А все происходящее маразм и есть. Иначе просто назвать это не могу.

      – Ты чё, Филипок? Крыша поехала? – Один из новоприбывших пацанов действительно был каким-то… Жирным. Да. Правильно его Ржавый назвал. Филипок… Старое прозвище брата. Он до третьего класса был маленьким и щуплым. На фоне ровесников реально смотрелся, как герой Толстого. Потом резко пошел в рост, но погоняло так и осталось. Славика оно сильно злило, а уже ничего не сделаешь. Приклеилось намертво.

      – Да обоссался от страха. – Засмеялся стоявший рядом с ним тип. Полная противоположность толстого. Высокий, худой, с вытянутым лицом. Даже морда у него была какого-то желтушного цвета, лошадиная.

      Их рожи, кстати, тоже казались мне знакомыми. А ещё вдруг появилось чёткое понимание, они – враги.

      – Да ты иди сюда, Конина. Посмотрим, кто обоссался. – Крикнул Петька. – Чуешь, воняет? Так это от тебя, придурок. Серанул, что ли?

      Ржавый расставил ноги пошире, наклонил голову. На соперников он смотрел исподлобья.

      Я с удивлением понял, что видел уже это. Не знаю, когда. В детстве с Петькой мы точно в одной компании не гуляли.

      Но вот сейчас присутствовала уверенность, мне известно его такое поведение. Обычно, если Петька изображает из себя бычка, который готовится кинуться на жертву, значит, ему на самом деле – страшно. Но виду он не покажет. Я точно знаю, сейчас Ржавый заорёт и бросится вперёд. Попробует зубами вцепиться противнику в горло или щеку. Может, в нос. А рукой, в которой зажат кирпич, будет бить без остановки. Куда придется. Это у него так страх проявляется. Он становится совсем безумным, отмороженным. Ешкин кот… Откуда мне это известно?

      А я? Со мной-то что? Интересно, если встать на ноги и сделать то же самое, что и Ржавый, глюки пройдут? Ну, должен ведь я очнуться, в конце концов. Хотя… А чего теряю? Ничего. Сон? Бред? Ок. Привиделось мне, будто я – Славик? Да и похрену. Даже интересно.

      Всегда завидовал брату. Его безбашенности, стержню, который был внутри. Тому, что Славка клал на всех и вся с высокой колокольни. Интересно же почувствовать себя в его шкуре. Все равно со мной ничего более страшного