Красная машина. Юниор. Павел Барчук

новенькое. Не помню такого. Славка точно ничего подобного не говорил. Хотя… Мы не особо были близки. Чему я удивляюсь. Он вообще ни черта не говорил мне. А родителям, и подавно. Иначе за ситуацию, которая произошла после того, как Славика выгнали из команды, меня вообще прибили бы. Особенно, если учесть, что Славку поперли из спорта по моей же вине. А родители не сказали ничего. Только за первый случай прилетело. Значит, не знали. Уж батя точно не промолчал бы. Не в курсе они были второй причины такого поворота в судьбе Славки. Я ведь рос настойчивость ребёнком. Один раз подгадил и не успокоился. Потом все равно хотел добить.

      – Да не знаю… Идем, хоть куда-нибудь. Тупо прогуляемся. Сейчас мать заметит, что я сбежал. Будет злая. Так что, часа два надо дома не появляться. Пока она не успокоится.

      Петька пожал плечами и свернул направо. Дорога вела к школьному двору. Я помню это хорошо. Там собирались пацаны с нашего района. Не совсем те, что приходили на пустырь, конечно, но тоже не отличники.

      На улицах было пусто. Во-первых, судя по словам матери, сегодня или суббота, или воскресенье. Во-вторых, народ, похоже, не особо хотел гулять в такую мерзкую погоду. С неба сыпалась какая-то противная морось. Не дождь, а самая настоящая срань.

      Вдруг неожиданно произошло что-то странное. Мы почти были возле школы, когда я внезапно, ни с того, ни с сего, увидел перед глазами картинку. Это было даже не воспоминание. Именно картинка. Как в кино. Очень яркая и живая.

      Я сижу на кухне. Рядом стоит большое ведро с горячей водой. В воде – клюшка. Черенок уже обрезан под нужную длину, а вот нижняя ее часть нуждается в доработке. Просто изначально она – прямая, а мне необходимо загнуть в правильную сторону. Я сижу рядом и жду, когда дерево станет послушным из-за горячей воды. Напротив – стоит мать. У нее в руках краги и она смотрит на них растерянно. Краги огромные, как и все остальное. В нашем городе нет детской хоккейной формы, поэтому нам выдают взрослую.

      – Сынок, да как же их перешить… – Мать поднимает на меня взгляд. – Там внутри – конский волос. Я не смогу… Если только попросить тетю Любу… У нее большой опыт. Ну, не с этими твоими… как их.

      – Краги, мам. Это называется – краги.

      – Ага. Краги… В общем, только если тетя Люба. Я спрошу. Слушай… Может, вернёшься в «Металлург»? Ну, ведь рядом с домом. Почти рядом, ладно. Хотя бы Семилуки. Пешком можно дойти. Зачем тебе этот «Буран»? Едешь на электричке до Воронежа. Потом на трамвае на другой конец города. А вечером? Я же места себе не нахожу. Вчера не успел на вокзал и все. Добирался на автобусе до Придонского, оттуда пять километров пешком. Слав… Форма твоя эта… Тяжело ведь.

      Мать в сердцах пинает ногой большую сумку которая стоит рядом.

      – Пришел домой почти ночью. А я не сплю. Жду. И ведь не понятно, куда бежать встречать. На вокзал ко времени сбегала, тебя нет в электричке. Чего только не передумала, пока ты явился. Все понимаю, сынок. Хочешь хоккей, хорошо. Но чем «Металлург» тебя не устроил? Два года здесь нормально ведь ходил.

      Я слушаю мать