Магические Перпендикуляры 1. Масонская карта Поволжья. Алекс Нагорный

срисовать с неё всё что нужно, но поскольку моя карта считалась масонской, то и доверия особого не вызывала: масоны – люди коварные, могли и дезу подкинуть. Я не стал себя пяткой в грудь бить и рубиться за точность «масонской» карты, просто предложил повнимательней к ней отнестись. И чуть не засыпался, сказав, что, судя по надписям, её серьёзная контора клепала, ткнув в доказательство пальцем в аббревиатуру СВ АГП, которая расшифровывалась, если я сейчас ничего не вру, как «Средневолжское аэрогеодезическое предприятие». Хорошо ещё вслух этого не успел сказать.

      Поручик пьяный, пьяный, а год выпуска прочитать всё-таки сумел, и вот тут я, по совести сказать, завис основательно.

      – Дак она ж старая! – выпалил он. – Пятьсот лет назад составляли. А ты говоришь точная. Да с чего ей точной-то быть, коли ей пять веков?

      Я уставился на выходные данные: там русским по белому значилось, что использована картографическая основа тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Ну, да, старая, но не пятьсот же лет. Или поручик спьяну обсчитался, или это я чего-то не понимаю. Значит, пришло время глупых вопросов.

      Чтобы поддатому человеку задавать «глупые» вопросы, нужно прикинуться ещё более пьяным, чем он, вот тогда если он даже что-нибудь и заподозрит, то потом всегда отбрехаться можно. Я предложил для ясности ума выпить ещё по одной.

      – Чёй-то она старая? – закусывая квашеной капустой, спросил я поручика.

      – Потому что вот! Пятьсот лет ей, понял? – ответил мне тот.

      – Пятьсот одиннадцать! – сообщил ещё более пьяный, чем мы с поручиком Алёшенька.

      – Пятьсот девять, балда! – поправил Старинов. – Считать не умеешь! – потом повернулся ко мне и, по всей видимости, ища во мне поддержки, спросил: – Сейчас какой год?

      Я попытался выглядеть осоловевшим и в свою очередь поинтересовался у подпоручика:

      – А какой сегодня год? Вчера пятница была… а сегодня какой?

      Тот некоторое время тупо смотрел на меня, наверное, не понимал, как можно забыть год, в котором живёшь, но потом всё же выдавил из себя:

      – Две тыщи чи-ты-ри-ста дивя-носто сидьмой.

      Ни хрена себе! Так я, что, не в прошлое попал, а в будущее, что ли? Странненький тут у них постапокалипсис, странненький! Неожиданный такой! Стоп! А мосты тогда куда подевались? А дороги! Не могло же всё это сгинуть совсем без следа.

      – Ат раждиства х-христова? – стараясь выглядеть поневменяемей, уточнил я.

      – Чи-во-о-о??? – поручик удивился сильнее, чем я ожидал.

      Я очень надеялся, что глаза мои в этот момент выглядели как два куска замутнённого стекла. Икнув для верности, я «пояснил» свою мысль:

      – Двещи триста носта сьмой ат жтва стова?

      Поручик залился громким хохотом:

      – Ну, ты, братец, и напоролся! Две тысячи четыреста девяносто седьмой год от основания Рима! Хотя, тебе сейчас, поди, и вовсе без разницы! Ладно, спать давайте укладываться! Завтра рано вставать!

      Я лежал на лавке и смотрел в потолок. Смотреть-то