Тай. Его одержимость. Валерия Иванова

эту фразу, и поговорим по-взрослому, – рубит весь мой пыл с ходу.

      Я стискиваю зубы, понимаю, что преимущество на его стороне.

      – С возвращением, – к нам подходит Теоман.

      Я бросаю взгляд на Марианну, такое чувство, что она вот-вот упадет в обморок. Сразу опускает взгляд и вся сжимается, мне хочется защитить ее.

      – Вирсавия по вам скучала.

      Слышать имя сестры спустя два года больно. За грудиной неприятное, царапающее чувство. Хочется задать столько вопросов о сестре, но я не решаюсь.

      – Вы нас притащили силой сюда, чтобы это сказать?

      Лучшая защита – нападение.

      – Все такая же дерзкая. Помнишь, что я сказал тебе в нашу последнюю встречу? – спрашивает Тай.

      – Я вообще тебя забыла.

      Вижу, что мои слова ему не нравятся, смотрит на меня, а я сладко улыбаюсь, транслируя “иди на хрен”. Мы прожигаем друг друга взглядом, когда в ангар на скорости въезжают два огромных внедорожника. Ева пугается и сильнее сжимает своими ручками. Я глажу ее по спине, успокаиваю. Охрана Имановых тут же реагирует на прибывших, все достают оружие. Словно в дурном сне я вижу, что дверь первой машины открывается и оттуда выходит…

      Отец.

      Я не видела этого человека два года жизни, а испытываю все такие же сильные эмоции. Я ненавижу его всей душой! Он сильно изменился, видимо, все так же бухает и распускает руки. Когда уже сдохнет от цирроза печени? Всем бы легче стало.

      Вижу, что отец разъярен. Направляется твердой походкой, лицо красное, веки нависли на глаза, ноздри гневно трепещут. Он смотрит на Марианну, а потом на меня. И я вижу в его взгляде приговор.

      – Какого х*я мне никто не сказал, что нашли этих сук?! – ревет донор спермы, от которой мы появились.

      Имановы идут к отцу, мужчины гневно переговариваются, в речи то и дело проскакивают угрозы и нецензурная брань. Все на пределе. Я понимаю, насколько шаткое наше положение. Я вообще не знаю, что нас ждет… Что-то страшное, это точно.

      – Эля… – шепчет Мари и хватает меня за руку.

      Я сжимаю ее руку в ответ. Нас обоих трясет. Как так получилось? Как нас нашли? Где мы допустили ошибку?..

      – Я их отец! Они принадлежат мне! Немедленно верните этих тварей ко мне!

      – Ты не имеешь на них никакого права, – спокойно говорит Теоман.

      В этом мужчине чувствуется власть и сила. Тяжело Вие с ним.

      – Не имею права?! Ты ох*ел, щенок?! Я тебе уже отдал одну дочь… – отец не договаривает, один из охранников Имановых бьет его по лицу.

      – За языком следи, – цедит солдат.

      Я улыбаюсь.

      Отец замечает это, а моя улыбка становится только шире. Получай, урод. Удары – это больно, нравится?

      Снова начинаются споры. Это длится вечность… Пока не появляются новые действующие лица. Из машины выходит статный пожилой мужчина, я понимаю, что это отец Тая и Теомана. Он подходит к отцу, и они отходят в сторону. Я кусаю губы, пытаюсь понять, о чем говорят, но не выходят. Ева начинает хныкать, я пересаживаю ее на другую руку.

      – Тише, маленькая, все будет хорошо, – ласково говорю.

      – Мама, дём, –