Основы человечности для чайников. Екатерина Шашкова

, не дрался с Серегой Бурановым и не толкал его так, что этот дебил приложился головой прямо о чугунную лавочку.

      Не умер, к счастью. Если бы умер – фиг бы тебе дали спокойно посидеть на набережной. Но сотрясение отхватил, и кровью все вокруг залило основательно так – и лавочку, и одежду, и даже асфальт местами. И сразу вопли, крики, скорая, бабушку к директору… «Ну все, Фролова, это была последняя капля!»

      Уже восьмая «последняя капля» с начала года. Но теперь, видимо, самая-самая последняя.

      А этот придурок еще и телефон умудрился разбить. Серега. Когда падал.

      Дорогой. Новый.

      Все Ксюхины вещи стоили меньше, чем этот телефон. Даже вместе с самой Ксюхой. Особенно с Ксюхой. Потому что ее стоимость – вообще величина отрицательная. Никакой пользы, одни убытки.

      И еще…

      До бабушки, наверное, уже дозвонились. И до Серегиных предков тоже. И теперь они ругаются друг с другом. То есть маман Серегина ругается, она у него голосистая, как пароходная труба. А бабушка смотрит жалобно и уверяет, что обязательно все уладит и деньги за телефон вернет. А директриса снова про свою «последнюю каплю».

      И так по кругу, пока все не охрипнут окончательно. Ну или пока не придут к решению, которое всех устроит. Но охрипнут наверняка быстрее.

      Хотя к решению рано или поздно тоже придут, и вряд ли это решение Ксюху обрадует.

      Возвращаться домой и выслушивать вердикт не хотелось. Ксюха глотнула еще газировки, посмотрела на зеленую (последнюю!) каплю, стекающую по горлышку бутылки. Язык, наверное, такой же зеленый стал. Как у змеюки, с-с-с…

      Вот вылезла бы из воды огромная змеюка или сразу Ктулху какой-нибудь, и разнесли бы они весь район вместе со школой. Все бы сразу забыли и о Буранове, и о телефоне, и о контрольной.

      – Ктулху фхтагн, – старательно прогудела Ксюха в недра бутылки.

      – Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех… эээ… вгах’нагл фхтагн, – так же старательно выговорил за спиной мужской голос.

      – А… – ответила Ксюха.

      Сложно придумать что-то более осмысленное, когда ты сидишь, предаешься страданиям, а тебе вдруг в ухо Лавкрафта цитируют. Ну ладно, не в ухо, а в затылок. Но от этого ни капельки не легче!

      – А?! И это все, что ты можешь сказать? Да я две недели учился эту галиматью выговаривать! – недовольно пробурчали за спиной.

      – Зачем?

      – Да просто по приколу. Чтобы все удивлялись.

      – И что, было бы лучше, если бы я от культурного экстаза в речку грохнулась?

      Ксюха все-таки обернулась.

      Рядом с ней стоял… Мужик? Парень? Она не слишком хорошо умела определять возраст на глаз, но человек был явно старше нее и младше школьного историка Тимура Игоревича. То есть примерно от пятнадцати до тридцати. Дурацкий такой возраст, когда совершенно непонятно, как к этому человеку обращаться и относиться.

      Одежда тоже ясности не добавляла: косуха нараспашку, под ней свитер какой-то линялый с затяжками, джинсы дырявые, кеды. В общем, примерно как сама Ксюха, только парень.

      Видимо, все-таки парень, на мужика не тянет.

      – Нет, в речку грохаться не надо, там мокро и холодно, – сказал он. – Давай опустим всякие церемонии и перейдем сразу к делу. Я так понял, тебе помощь нужна.

      Тут любая нормальная девчонка, конечно, должна была гордо заявить, что не принимает помощь от незнакомцев, и сбежать. Мало ли что! Ксюха даже подумала об этом немножко. Совсем немножко, пару секунд. А потом решила: парень, Ктулху, нашествие инопланетян – какая разница-то? Да и что может случиться на людной набережной посреди дня? Тем более помощь ей действительно не помешала бы.

      Только откуда этот странный тип знает о ее проблемах? И что потребует в уплату за их решение?!

      – В чем подвох? – напрямик спросила Ксюха. – Вы вообще кто?

      – Добрый фей.

      – С топором?

      – Со штопором. – Штопор был немедленно вытащен из кармана и предъявлен.

      Очень, очень странный тип!

      – А серьезно? С чего вам мне помогать? И какую помощь вы имеете в виду? И что я должна сделать в ответ? И как вас, кстати, зовут?

      – Людвиг, – ответил парень на последний вопрос. – Честно! Только не смейся, а то помогать не буду.

      – Паспорт покажите, – потребовала Ксюха и не засмеялась, хотя очень хотелось.

      – А у меня его нет. То есть с собой нет. – Людвиг взъерошил и без того растрепанные русые волосы. – Слушай, ну хватит на меня смотреть как на врага народа. Давай поговорим как нормальные люди, посидим в тепле где-нибудь. Охота тебе тут торчать?

      Ага, вот сейчас ее затащат в машину и увезут в глухой лес. И вырежут почку. Прямо в лесу. Штопором.

      – Мне и здесь неплохо.

      – Зато мне плохо! Я замерз!

      – А нечего в такую холодрыгу в кедах ходить! – буркнула Ксюха.

      Всерьез бояться Людвига почему-то никак не получалось. Как вообще можно в двадцать