Мой прекрасный князь. Анна Антонова

ава»: если слышишь «Слава», в первую очередь приходит в голову «Вячеслав» или «Владислав». Значение имени, конечно, подкачало: «слава ярости». Почему ярости слава, спрашивается? Имелась, правда, и другая расшифровка – «яркая слава». Вот это гораздо больше подходит. На том и остановимся…

      С отцом ребенка Василиса советоваться не собиралась. Она пережила беременность и вытерпела роды, а что сделал он? Если бы женился на ней, еще можно было бы подумать, а так – и говорить не о чем. Просто поставила перед фактом, и возражать он не посмел. Спасибо, что фамилию свою дать не отказался. Послушно сходил вместе с ней в загс и зарегистрировал сына на свое имя.

      – Вы отец ребенка и желаете подтвердить это документально? – церемонно обратилась к нему сотрудница, узнав, что брак не заключен.

      Фраза прозвучала неуместно торжественно – видимо, стены обязывали, – и Василиса слегка смутилась. Что ж, если не было свадьбы, остается довольствоваться этим…

      – Да, – неловко согласился Елисей.

      Девушка невозмутимо кивнула и отправила его оплачивать пошлину. Тем временем положила перед ней лист бумаги и велела написать фамилию, имя и отчество ребенка.

      «Ярослав Елисеевич Царевич», – вывела Василиса и подивилась, как сказочно это выглядит. До сих пор воспринимала сочетание исключительно на слух и не подозревала, как оно будет смотреться в письменном виде. Выходило весьма неплохо!

      Вернулся Елисей с чеком. В результате она обзавелась сразу двумя документами: в придачу к свидетельству о рождении получила еще и «свидетельство об установлении отцовства». В нем значилось, что гражданин Царевич Елисей Глебович является отцом ребенка, родившегося у гражданки Загорской Василисы Андреевны…

      Да, у нее тоже красивая фамилия, но с Царевичем, конечно, не сравнить. Жаль, ей самой не довелось Царевной стать. То есть Царевич. В женском варианте подобные фамилии не склоняются.

      Впрочем, «Василиса Царевич» смотрелось бы куда более странно, чем Елисей или Ярослав. Лучше она Загорской останется. Не придется привыкать к чужой фамилии и менять кучу документов…

      Они вышли на крыльцо и остановились. Василиса грустно усмехнулась: все-таки сходили в загс, хоть и совсем по другому поводу.

      Стоял холодный осенний день, она была в плотных джинсах – не надевала их с прошлого года и с утра порадовалась, что легко влезла. Но у нее даже во время беременности фигура не сильно изменилась, что уж говорить про после.

      Василиса молча ждала, что он скажет. С ребенком мама осталась, можно не торопиться.

      – Ладно тогда, – замялся Елисей. – Пойду я. Звони, если что…

      Хлопнула входная дверь, и Василиса очнулась от воспоминаний. Теперь важно правильно рассчитать момент. Появиться в прихожей, когда он разденется, чтобы это не выглядело, будто она караулила под дверью, но до того, как нырнет в свою комнату и до него уже не достучишься.

      Шуршит куртка, пристроенная на вешалку. Со стуком падают на пол кроссовки – никогда не ставит их аккуратно на коврик, вечно потом лужи вытирать приходится. Вжикает молния рюкзака… Кажется, пора!

      – Привет.

      Хмурый взгляд исподлобья, но все же снисходит до ответа:

      – Привет.

      – Как дела? – Не придумала ничего лучше этого банального вопроса, а ведь времени было более чем достаточно.

      Снова насупленный взгляд. Василиса чувствовала его нетерпение, раздражение и желание как можно скорее скрыться у себя. Но формального повода нагрубить пока не было, поэтому он так же сухо отозвался:

      – Все нормально.

      – Есть будешь?

      – Нет.

      – Где-то ел?

      – Просто не хочется.

      – Ярик, так нельзя…

      – Сколько раз просил не называть меня так! – скривился он.

      Василиса прекрасно знала, но все равно употребила именно этот уменьшительный вариант, чтобы вывести сына хоть на какие-то эмоции. Пусть лучше орет, чем отделывается односложными ответами и безвылазно сидит у себя, запершись. И как соседи на них до сих пор в полицию не заявили…

      – И как же тебя называть?

      Пока она оставалась спокойной, но чувствовала, что тоже закипает и скоро сорвется.

      – Яр, – подумав, сообщил он. – Или просто Ярослав.

      – Может, еще и по отчеству?

      – Нет, по отчеству не надо! – наконец взорвался он. – Хватит с меня Царевича!

      – А что не так с Царевичем? – нарочито удивилась она.

      – Да все не так! Сама ты почему-то не Царевич! Не могла мне свою фамилию дать? Все равно с отцом не живете.

      Запал спорить прошел внезапно, как и появился. Василиса устало заметила:

      – Тогда казалось, что так будет лучше.

      – Для кого?

      – Для всех.

      – Для всех, кроме меня.

      – В чем же дело? Исполнится восемнадцать, и меняй фамилию на здоровье, – в сердцах предложила она.

      Действительно