Девушка с характером. Анне Якобс

медленно и тщательно, двигая губами.

      – Ко… ри… андр. Мус… кат. И гвоздика.

      – Нам нужен помощник для чистки серебра! – заявила Августа.

      – А я тут причем? – рассеянно проворчала Брунненмайер. – Пошлите за Мари. Кориандр, гвоздика, мускат, корица… тмин! Его-то я чуть не забыла!

      Она составила список приправ, трижды моргнула на верхний свет, было видно, что ее мысли витают где-то среди таких важных материй, как тмин, шафран и разрыхлитель для теста.

      – «Пошлите за Мари», – передразнила Йордан повариху, когда та вышла. – Да, постучитесь в дверь молодой госпожи и скажите, что Мари нужна нам чистить серебро.

      Она издевательски засмеялась и посмотрела на Августу. Та отложила тряпку и встала открыть окно.

      – Тебе опять плохо?

      Девушка обеими руками облокотилась на подоконник и глубоко дышала. Несколько снежных хлопьев занесло ветром в теплую кухню, где они сейчас же растаяли.

      – Ты беременна, верно?

      Августа не проронила ни слова. Уже две недели ее мучила эта адская тошнота, сначала только по утрам, теперь и днем. Иногда было так плохо, что она падала и в глазах темнело. Да и месячных у нее не было уже давно.

      – Можешь спокойно сказать. Мы все давно уже заметили.

      На свежем воздухе Августе стало полегче. Она закрыла окно и медленно прошла по кухне к плите погреть спину.

      – Шмальцлер уже что-то сказала? – спросила она у Марии Йордан.

      Мария помотала головой. Нет, домоправительница в таких вопросах была немногословной, она никогда не обсуждала одних работников с другими. Но глаз у нее был наметанный. Рано или поздно она вызовет Августу к себе. Беременность станет поводом для увольнения.

      – Если ты с ней ладишь, можешь договориться, что отдашь ребенка родителям. Все-таки ты служишь на вилле уже несколько лет, и до сих пор тобой были довольны.

      Августа грела руки над плитой и потирала ладони.

      – Моим родителям? – пробормотала она. – Да они меня убьют, если я приду с ребенком.

      Йордан отставила серебряный подсвечник. Она помолчала, подумала, говорить ли, но потом все-таки сказала:

      – Я знаю средство. Могу достать для тебя. Вечером выпьешь, наутро будешь избавлена от всех забот…

      – Спасибо, – ответила Августа. – Но я не хочу.

      Йордан рассердилась, потому что за снадобье она потребовала бы двадцать марок. И получила бы их. В таких делах мужчины демонстрировали великодушие, девушке нужно было лишь поторопиться.

      – Что ты хочешь? Потерять свое место и скитаться с незаконнорожденным?

      Августа села и отпила кофе. Он уже остыл и на вкус был горьким, но это ее не смущало.

      – Замуж хочу.

      Смех Йордан напоминал блеяние.

      – Замуж хочешь? За Роберта? Так он ведь уже отец или как?

      – Ну да. И не надо так кудахтать.

      – Смотри-ка. Замуж. За Роберта. Настоящая семья…

      – Смейтесь-смейтесь! – гневно сказала Августа. – Еще посмотрим.

      – Ты думаешь, он такой глупец,