Мир после…. Владимир Гергиевич Бугунов

ё изучения автоматическими зондами втирали всему миру, что это голая, холодная планета покрыта сплошным красным песком и полностью лишена рас-тительности, на самом деле, всё оказалось не совсем так. Кое-где растительность в виде простейших мхов и даже худосочной травы там обнаружилась. Но в тот рейс мы действительно попали в жуткую песчаную бурю. Представляешь! Тяжеленный посадочный мо-дуль стало расшатывать как карточный домик. Я и ещё трое ребят из нашего экипажа надели бахилы с балластным грузом и вышли наружу, чтобы установить дополнительные растяжки, после чего полезли по трапу назад; и тут на меня порывом ветра сбросило Тельнова, нашего бортмеханика. Его-то от падения я удержал, но при этом со всего маху ударился о стойку модуля и сломал голень. И всё же тогда мы из этой передряги выкарабкались и домой нормально долетели…

      Дед на секунду примолк и уже с грустной улыбкой на лице продолжил:

      – Понимаешь, в те времена Марс как бы ничей был. Туда и американцы, и китайцы не по одному разу слетали. Вроде бы никто никому не мешал. А позже, когда Колька, хм-м, твой отец начал туда летать, многое изменилось. Америкосы привыкли на Земле всё под себя подминать, ну и там тоже этим занялись. Много они «палок в колёса» нам, да и другим пытались вставить…

      Старший Мохов ещё раз мельком взглянул на ча-сы, потом перевёл взгляд на внука, невольно лю-буясь им. Максим давно уже перерос и отца, и деда, был крепким и ладным.

      – Когда-то распалась наша империя, СССР. Теперь наступил и их черёд. Видимо, это судьба всех империй – распадаться. Англосаксы ведь буквально обглодали весь мир, задолжали всем и вся, по сути, обворовывая всех. Прокатило им в двадцатом веке, прокатило и в начале двадцать первого, а к концу 21-го им под угрозой военного вмешательства отказали в кредитовании даже их ближайшие союзники. А Китай с Россией и своими союзниками им даже пальчиком погрозили. Американская, да и европейская экономики были огромными финансовыми пирамидами, стоящими на костях других, она могла быть устойчивой и даже расти в размерах, если в основание закладывались новые косточки-кирпичики: чужие деньги, чужие мозги, чужие территории и их богатства. А как только эти кирпичики стали разрушаться, пирамиду начало корёжить так, что пошла она трещинами да и рассыпалась. Твой отец ещё у мамки молоко сосал, когда в бывших американских штатах прошли, где бунты, где погромы, а где и настоящие революции. Как когда-то на месте бывшего СССР возникли новые страны, так и на месте США бывшие штаты образовали свои, независимые государства. Твой отец как раз полетел на Марс в начале распада этой зловредной империи. Но они оказались хитрее нас, русских. Распад распадом, а свой оборонный и научный комплексы они сохранили в лучшем виде. Даже в такое, казалось бы, смурое для них время им удалось изобрести одну гадкую вещь – самоуничтожающиеся гранулы перехвата…

      – Дед, я знаю о них всё, что требуется. Я же всё-таки инспектор Космофлота по безопасности. Ты к чему мне эту лекцию о мировом Зле закатил? До отлёта авиетки десять минут осталось, давай о чём-нибудь нашем, домашнем поговорим.

      – А я к тому это всё рассказываю, что корабль твоего отца именно на россыпь этих гранул наткнул-ся и погиб. Так что ты не слишком доверяй этим англам – скользкий и хитрый это народец, и у каждого его поколения свои убийственные гранулы для нас найдутся.

      Он на секунду замолчал и вдруг порывисто обнял внука.

      – Старый я стал. Не знаю, увидимся ли ещё. Ты там по-глазастей, да поушастей будь, а то Колька мой их до последнего всё партнёрами да коллегами звал. Знаю я, какие из них партнёры…

      – Мохов! Ты у трапа должен был оказаться хоть на секунду раньше меня.

      Первый пилот нашего экипажа, Юра Теплов был всего на три года старше Макса, но привычно изображал из себя отца-командира.

      – Так вон, наши на посадку только подтягиваются, – невозмутимо возразил Мохов и приступил к исполне-нию своих прямых обязанностей.

      Медицинский контроль все прошли ещё днём раньше. В космогородке весь вчерашний день и сегодня утром все прошли необходимые тесты, и теперь Максу нужно было проверить кое-какие детали перед посадкой людей в авиетку. Прежде всего, экипировку,наличие нежелательных вещей у своих попутчиков. Второго пилота, АлексеяСадова, на вид щуплого, но подвижного брюнета с коротким ёжиком волос, Мохов пропустил на трап без звука. Так же молча кивнул и Сашке Маленькому. Хотя этого двухметрового,огромного как медведь парня на самом деле звали Александром Большовым. Тот в ответ приветливо тряхнул инспектору копной непослушных русых волос и тяжело затопал вверх по трапу. Военспеца Серова, неизвестно кем и когда зачисленного в их экипаж, Мохов тоже пропустил без разговора. А вот штурмана Конева, с которым Макс как-то крупно повздорил ещё месяц назад, решитель-но остановил. На уровне пупка из-под повседневного комбинезона штурмана, что-то явно выпирало.

      – Пётр, ты чего там прячешь?

      Усмехнувшись, Макс щёлкнул указательным пальцем по его животу. Щелчок получился довольно звонким.

      – Мохов, не будь гадом, – Конев скосил глаза на верхнюю площадку трапа, где Теплов любвеобильно общался с миленькой крашеной блондинкой-стюардессой, – мы же в карантине