Дети Ковчега. Светлана Бондаревская

громная привилегия, а увидеть – значит войти в наивысшее общество. Сергей Михайлович самоуверенно развалился в мягком кресле, широко расставив ноги. Он уже элита, если знает о существовании правителей мира. Губы растянулись в довольной улыбке. Ещё чуть-чуть и он будет таким же избранным, как и пригласившие его сюда люди. Внезапно Сергея Михайловича обдало волной неожиданной тревоги. Почувствовав на себе пристальный холодный взгляд, он испуганно подскочил с кресла, внутри всё сжалось, мелкая дрожь охватила конечности. Непонятный колючий страх завладел взрослым человеком, превратив его в напуганного, растерянного ребёнка. Сергей Михайлович не смел сдвинуться с места, неловко переступал с ноги на ногу, напряжённо вслушивался в происходящее за закрытой дверью, пытался уловить звуки приближающихся шагов, но из других комнат огромного особняка сюда ничего не доносилось. Время шло, громко отсчитывало старинными напольными часами секунды, плавно качалось на потемневшем маятнике, но в гостиную никто не спешил входить. Казалось, что хозяева нарочно испытывают терпение гостя, а он всё чаще с раздражением поглядывал на дверь. Ожидание изматывало больше, чем то, что предстояло совершить. Взгляд беспокойных водянистых глаз замер на овальном тёмном столе в центре комнаты. Чёрным матовым пятном на лакированной блестящей поверхности лежала кожаная папка. От её вида у Сергея Михайловича вдруг перехватило дыхание. Он судорожно схватился за воротник рубашки, стараясь расстегнуть упрямую верхнюю пуговицу и ослабить галстук, так неожиданно туго стянувший шею.

      – Вам плохо? – внезапно прозвучал бархатный голос за спиной.

      Сергей Михайлович резко повернулся, жадно глотая воздух.

      – О! Да у вас приступ! Воды?

      Вошедший протянул стакан. Сергей Михайлович моментально осушил его, с огромным облегчением вдохнув несколько раз. Его нервы немного успокоились, удушливый спазм прекратился, руки перестали предательски трястись. Он благодарно посмотрел на своего спасителя, улыбнулся в надежде получить дружественный отклик, но вопреки ожиданиям наткнулся на холодное равнодушие.

      – Спасибо, – еле слышно прозвучали слова.

      – Ну, что вы! Пустяки. Роджер, – с подобием улыбки представился молодой человек, не протянув руки.

      Насмешливым высокомерным взглядом серых глаз он моментально воздвиг невидимый барьер между собой и гостем. Сергей Михайлович изрядно занервничал, стал неистово мять свои пальцы, искоса поглядывая на нового знакомого. Смотреть ему прямо в глаза он не решался. «Так. Успокойся! Возьми себя в руки! – мысленно твердил он. – Это надёжные люди. Всё будет хорошо».

      – Прошу, садитесь, – Роджер указал на мягкий стул и не спеша отошёл к окну. Безразлично рассматривая пока ещё зелёную поляну возле дома и полосу жёлто-оранжевого леса за ней, он выжидающе молчал.

      Сергей Михайлович с восхищением и завистью наблюдал за ним. Утончённые черты лица, безукоризненная причёска, шикарный тёмный костюм и едва уловимый запах дорогого парфюма – идеальный и изысканный облик. Как же хотелось принадлежать к высшему аристократическому обществу, представителем которого, без сомнения, являлся застывший у окна молодой человек!

      – Правда, красиво? – вопрос растворился в воздухе.

      Сергей Михайлович нехотя посмотрел в окно. Не найдя в вечернем пейзаже ничего интересного, он громко вздохнул, стараясь напомнить о себе. Роджер не обратил на вздох никакого внимания. Молчание затянулось.

      – Я жду вашей подписи, – словно опомнившись, громко произнёс он.

      – Да. Конечно, – Сергей Михайлович без колебаний взял папку в руки. Прошло не меньше десяти минут напряжённой тишины, а он так и не осмелился поставить подпись.

      – Ну, и как ваши ощущения?

      – От чего?

      – От продажи своей Родины. Совесть не мучит? – с издёвкой спросил Роджер, смерив уткнувшегося в бумаги колким презрительным взглядом.

      Красивые, словно вычерченные губы застыли в насмешливой ухмылке, из-за которой Сергей Михайлович ещё больше разволновался. Чтобы скрыть смятение, он сильнее склонился над документами, пристально всматриваясь в давно знакомый текст. Всё, что было там написано, он знал наизусть. И всё же. Всё же какое-то странное чувство не покидало его. Чувство, что он заключает сделку с самим дьяволом. Сергей Михайлович посмотрел на Роджера и поспешил отвести взгляд от пронизывающих насквозь серых глаз.

      – Я вас не тороплю, – произнесённые слова зависли острым топором палача. Сергей Михайлович нервно и громко сглотнул, покрутил головой, оттянув воротник рубашки и упрямый галстук. Он будто бы ощутил на своей шее ледяную сталь лезвия.

      На улице уже совсем стемнело. Небо покрылось тяжёлыми тучами, обещающими холодный осенний дождь. Жёлто-оранжевый лес превратился в тёмную размытую полосу, почти слившуюся с упавшим небом. «Вот и ещё одна осень», – с раздражением подумал Роджер.

      – Если вам надо прочитать договор ещё раз, то, пожалуйста, читайте. Времени у нас предостаточно, – процедил он сквозь зубы.

      От сурового тона у Сергея Михайловича похолодело внутри, страх выступил на лбу капельками